У расклеенных по всему Невскому объявлений толпился народ. Временное правительство заявляло:
«Русский народ не допустит, чтобы родина его вышла из великой борьбы униженной и подорванной в жизненных своих силах…»
— Это как понимать надо? — раздался голос в толпе, мимо которой я проходил.
— А ты читай дальше — поймешь.
Я замешался в толпу и тоже стал читать объявление:
«Эти начала будут положены в основу внешней политики Временного правительства, неуклонно проводящей волю народную и ограждающей права нашей родины, при полном соблюдении обязательств, принятых в отношении наших союзников».
— Ну, понял?
— Значит, куда союзники, туда и мы?
— Понятное дело.
— Значит, война до победы?
— Выходит, так.
— Так на кой же… прости господи… революцию делали?
— То-то оно и есть.
Толпа перед объявлением увеличивалась.
— Товарищи! — На ступеньки каменной лесенки, ведущей в галантерейный магазин, вскочил человек в кепочке, с черными усами, похожими на две огромные, обращенные друг к другу запятые. — Для чего мы свергали царизм, я вас спрашиваю? — он говорил со злобой в глазах. — Для чего? Проклятый царизм мы, товарищи, свергали для того, чтобы покончить с войной…
— Правильно! — дружно раздались голоса.
— …Для того, чтобы работать восемь часов, а не десять и двенадцать…
— Правильно!
— …чтобы отнять у помещиков землю и поделить ее между крестьянами-хлебопашцами…
— Правильно! — еще громче закричали мужики в серых шинелях.
— …чтобы объявить всемирное братство народов…
— Правильно! — гудел народ.
Толпа заполнила всю панель. Прохожие сворачивали на мостовую.
— А что говорит Временное правительство? — Человек обвел подозрительным взглядом толпу, достал из кармана измятую газету. — Вот что говорит министр иностранных дел господин Милюков:
«Если мы, русские, претендуем на обладание Константинополем и проливами, то этим мы ничуть не посягаем на национальные права Турции, и никто нам не вправе бросить упрек в захватных тенденциях. Обладание Царьградом всегда считалось исконной национальной задачей России».
— Слыхали? — Оратор зло усмехнулся. — Мы, говорит, против захватных тенденций. Мы, говорит, хотим только завладеть Дарданеллами и отнять у Турции Константинополь. Вот куда гнет Временное правительство!
В стеклянной двери магазина показался почтенный господин с бородой на обе стороны. Он повернул ключ в дверном замке и опустил железную ставню.
— Мир и братство народов нам нужны, а не Константинополь, — потрясая кулаком, закончил оратор свою речь.
