В детстве младший реджи пробирался в эту столовую, сначала чтобы изучить устройство этого удивительного цветника, а позже – наблюдать, как помощники садовника наполняют её цветущими растениями или меняют увядшие. Смотреть за этим было так увлекательно, что он часами просиживал за оконной занавесью, подсматривая в щелочку за слугами, превращающими странную конструкцию из металла и ящиков в нечто восхитительное, пахнущее и яркое.
Принц окинул коротким взглядом стоявших вокруг стола людей, пока матушка коротко благословила трапезу именем Плодородной.
Присутствующие в большинстве своем были женщины. И в их взглядах принц ощущал надежду и ожидание. Только некоторые смотрели с любопытством или равнодушием, деланным или не очень. Неприятно.
Но «Ты же принц!», чтоб вас!
Напряжение внутри нарастало с каждым пойманным заинтересованным взглядом. Ещё раз мимолетно осмотрев садящихся за стол, принц уже сам себе сказал: "Реджи, ты будущий ре, король! Ты сможешь! Это просто ужин!"
Что ж, есть он смог. Но заставить себя улыбнуться так и не получилось.
Едва слышное звяканье столовых приборов, приглушенные голоса, тихий звон бокалов… Королева, выдержав приличную паузу, чтобы гости успели утолить первый голод, если он у кого был, завела светскую беседу, вовлекая в неё все больший круг присутствующих. На попытки привлечь и его, Дамиан только посмотрел на мать, слегка шевельнул бровью и продолжил молчаливо и величественно поедать свой ужин, не отрывая взгляда от приборов.
Он сдерживался, видит Плодородная. И чтобы было легче, старался никого не видеть.
Вскоре встал принц-консорт и, откланявшись, с позволения ее величия ушел, сославшись на государственные дела. Проводив отца взглядом, Дамиан планировал посвятить время еде и мыслям о необходимости поговорить с королевой – пора было снять часть обязанностей с её супруга. Тот сдавал все сильнее, и скоро это станет заметно не только Даминау, но и всем.
Ещё одна струна души болезненно звякнула.
Щебечущие интонации множества женских голосов создавали ровный шум, из которого принц умело не различал ни слова, и потому ничто не нарушало его внутреннюю гармонию. Разве только редкие холодные взгляды матери, которые она на него бросала.
Дамиан знал эти взгляды. Ни капли эмоций, ни единого движения мимических мышц, но вот этот небольшой, едва заметный наклон головы…
"Настойчивость! Упорство!" – утверждала королева, когда они с принцем оставались наедине. "Упрямство", – был убежден сын.
