— Эй, — вздохнула я, вышла к нему и закинула руки на его широкие плечи. От него пахло жарой и лосьоном после бритья. Я прижалась к нему бёдрами. Кому было дело до того, что благочестивый Эд (управляющий рестораном), имел что сказать по этому поводу.
Корд ответил поцелуем, от которого в моём теле затрепетало каждое нервное окончание. Он обнял меня и большими пальцами стал настойчиво массировать плоть за резинкой юбки.
— Я скучал по тебе, — прошептал он, придавливая меня к стене у туалета и в свою очередь прижимаясь ко мне.
Я лизнула мочку его левого уха.
— Думала, ты приходишь сюда только ради курицы.
— Я пришёл ради тебя, — ответил он, смеясь над двойным смыслом.
Мы были вне поля зрения клиентов. Кордеро Джентри сводил меня с ума, взывая к необузданным чувствам, о которых я даже не подозревала. Это единственное возможное объяснение того, что заставило меня положить руки на его ширинку и сжать твёрдую выпуклость, которую та скрывала. Я стала водить пальцами по контуру, который с трудом удерживали джинсы.
Корд застонал и выгнулся навстречу, обжигая взглядом голубых глаз, который говорил, что он со мной на одной волне и готов последовать как угодно далеко. Но когда из дамской комнаты вышла хрупкая старушка с синими волосами, у меня сдали нервы, и я убрала руку.
— Позже, — взмолилась я, пока он удерживал меня в крепких объятиях.
— Трусиха, — засмеялся Корд.
Я слегка ударила его коленом.
— Ты дорого заплатишь за это оскорбление.
Он поднял меня от пола на несколько сантиметров.
— Заставь меня заплатить, — прорычал, тяжело дыша. — Заставь меня дорого заплатить.
— Обещаю.
Я обошла его и услышала тихий свист, раздавшийся позади меня. Крид и Чейз сидели за соседним столиком, явно наслаждаясь шоу. Я ухмыльнулась.
— Курица на решётке для всех?
— Разумеется, — кивнул Корд, потягиваясь и принимая небрежное выражение лица, едва присоединившись к своим братьям.
Весь оставшийся вечер я провела не в своей тарелке. Братья Джентри решили задержаться за столом после того, как закончили есть. Знание того, что каждый мой шаг сканируется глазами Корда, лишило меня всякой компетентности. Сегодня утром я сказала совершенно серьёзно, что принадлежу ему. Слова, которыми мы обменивались, не принадлежали миру цветов и стихов. Нет. Они были гораздо больше, чем это. И происходили из мира, где господствовала похоть, наваждение, смешанные с самыми неудержимыми желаниями сердца.
«Я хочу трахать тебя до потери сознания каждую ночь и просыпаться рядом с тобой каждое утро».
