Командирский катер резал форштевнем волну за волной, скрепя и подпрыгивая. Деревянные пробки, забитые в простреленные места, начинали давать течь. Море кидало маленький израненный кораблик, словно скорлупку. К тому же, началась гроза. Пошел сильный дождь, а молнии заметались по небу в раскатах грома. Единственное, что радовало Сашу в этой ситуации, так это почти полная невозможность быть обнаруженными вражеской авиацией.
После гибели капитана-лейтенанта Александр Лебедев принял командование оставшимися катерами. И теперь он сам стоял у штурвала на том самом месте, где совсем недавно очередь, выпущенная из немецкого пулемета, убила Дубилова. Все, вроде бы, было задраено, но вода все-равно проникала в ходовую рубку через отверстия, проделанные в ней пулями. Сквозь пробитые плексигласовые окошки брызги летели прямо в лицо. Палуба буквально плясала под ногами. И при этом Саша должен был сам прокладывать курс, ведь штурмана на маленьком катере не имелось.
Но, Лебедев справился. Катера прорвались сквозь грозовой фронт и вышли на более спокойную воду уже у самого Таллина. Им повезло, что гроза оказалась быстротечной. Когда пришвартовались, то солнце снова выглянуло, высветив над морем красивую разноцветную дугу яркой радуги. А еще через четверть часа тучи улетели, и летнее небо вновь сделалось ясным, словно и не было никогда никакой грозы.
Александр не успел даже переодеться. Он выбрался на пирс все в той же летней форме, забрызганной кровью, да еще и мокрой насквозь. Его мутило от пережитого, рана на груди разболелась, голова тоже трещала, наверное, от того, что он больше суток не спал. А еще он ничего и не ел. Впрочем, он понимал, что не один такой, что все люди на катерах не спали и не ели, отдав все силы в этом походе. А тем лежачим тяжелораненым, которых они привезли в Таллин, преодолев по пути грозу, было, конечно же, еще хуже.
В порту Таллина тоже царила суета, грузились транспорты, отправляющиеся для поддержки десантников в Хельсинки. Ведь снабжение десантировавшейся группировки шло именно отсюда, из столицы Эстонии. Лебедев получил по радио указания ждать на пирсе санитарные машины. А пока его подчиненные своими силами выносили с катеров носилки и ставили их на пирс в ряд. Неожиданно кто-то тронул его за плечо и сказал:
— А здорово мы их все-таки раскатали!
Александр обернулся. Перед ним стоял катерник с одного из туполевских торпедных катеров. Он был в танковом шлеме, в больших летных очках и в кожаной куртке. И все равно с него капала вода. Катерник представился:
