Мей внимательно посмотрела на него, ничего не сказала, через пол минуты сумма на счету Вэньяна стала пятизначной.
— Сегодня вечером тоже не жди, — бросил он, уходя.
— Ты изменился, — в голосе девушки не было упрека, или жалобы, просто констатация факта. — Словно другой человек.
Что она выдумывает! Он, это он, тот же Вэньян, может стал немного мудрее.
— Жизнь не всегда дарит подарки, иногда нужно взять судьбу в свои руки, — последнюю мысль он произнес вслух.
— Тот, прошлый Вэньян нравился мне больше.
«Прошлый Вэньян уже сидел бы в тюрьме!» — подумал, но не произнес он.
* * *
— Уважаемые пассажиры, просим занять свои места, мы снижаемся, — миловидная стюардесса мило улыбалась. Стюарды, стюардессы, даже пилот, они все здесь были миловидные — политика компании. Если Ню-Гуа — богиня рождения, а заодно семейного счастья, сватовства и красоты не наделила тебя соответствующей внешностью, но дала желание работать, иди к специалистам, меняй.
Словно невидимая рука вжала меня в кресло, еще бы — первый класс, никаких ремней, что-что, а путешествовать с комфортом, я мог себе позволить. К тому же у первого класса было еще одно и весьма существенное отличие от остальных. В случае катастрофы, каждое наше место автоматически превращалось в капсулу жизнеобеспечения и катапультировалось из воздушного корабля, и хотя авиакатастрофы случались крайне редко, но береженого, как говорится, и Боги-демоны берегут.
Еще работая на Рябого, я навел справки, осторожно, чтобы ни одна ниточка не могла привести ко мне. Так я узнал про братьев-дикобразов — прозвище дали свои же за характерную внешность, и эта же внешность помогла в поисках. Как мне сказали, они промышляли грабежом банков, но не гнушались и ювелирками, лет десять назад один из братьев пропал, а у второго завелись деньжата. Какое-то время он еще терся в наших местах, а потом умотал в Зухарию, где тепло и не задают лишних вопросов.
Значит, тогда, в доме родителей, их все-таки было двое, и еще — я знал, куда пропал один. Пришла пора навестить второго.
Подо мной было море и аэропорт прямо на берегу океана, лайнер шел на посадку.
Пока я ждал, когда откроют дверь, индикаторы слегка заалели — повысилось давление, участился пульс, мозг слал беспорядочные нервные импульсы всему телу. Я волновался. Легким усилием воли, я привел все показатели в порядок. Однако, волнение осталось, что-то неуловимое, что не могут отразить цифры.
Дверь открыла сухонькая женщина. Видимо, все деньги она тратила на лицо, и это лицо было вполне ничего — хорошо сохранившейся дамы среднего возраста, однако ее выдавали руки — морщинистые руки старухи. Проследив за моим взглядом, она поспешно и, скорее всего, привычно спрятала их.
