Глаза в глаза, не отводя взгляда, я с каждой секундой все больше тонула в огне, что полыхал в его глазах, что вторил моему собственному. И с каждым движением все ближе и ближе, его рука все чаще скользит по моей спине, запуская предательскую дрожь, обостряя все рецепторы, дыхание смешивается, легкие наполняются запахом его парфюма с нотками сигаретного дыма и виски, действуя на меня словно дурман. Плавный поворот и еще ближе до прикосновения, щекой к щеке. Я прикрываю глаза в неспособности удержать грань, насыщаясь им, протравливаясь друг другом, проникая в поры. «Счастье любой ценой, все поделить на ноль. Тебя не удержать на острие ножа, некуда убежать. На краю пропасти в наших возможностях что-то еще спасти»* Не избавиться, ни скрыться, не отречься. Попытка отстраниться, робкая, ошибочная, плавный поворот и губы по губам, как двести двадцать по проводам, скольжением, простым прикосновением, на грани, до торга с собственной совестью, приправленным отчаяньем. Замираем. Дыхание смешанное, опаляющее жаром кожу, мгновение… И атмосферу разбивает трель моего телефона, обрушивая действительность на наши плечи, резкий выдох и я отпрянула. Он не удерживал. Телефон смазанным движением со стола, прикрыв на секунду глаза, вдох в попытке унять, бешено бьющиеся сердце. Ответила. – Да, Кость, – принимая вызов, – да, конечно, уже выхожу, – улавливая периферийным зрением, как Романов опрокидывает в себя остатки виски со своего бокала и со стуком, поставив его на стол, выходит за дверь. Набросив пальто и схватив сумочку, будто подгоняемая чертями быстрым шагом прочь, но задерживаюсь, останавливаюсь на лестничном пролете, в полумраке сжимая перила, давая себе секунды, чтобы создать хотя бы видимость спокойствия и достав из сумки, принять таблетку прописанную Наташкой. * Музыкальная композиция «Михаил Бублик – Дарим сердце» все права у правообладателя.
«Прости. Крыша едет», приходит сообщение сразу, как только я сажусь в машину. Затушив экран, поворачиваюсь к мужу. Баталов, приветствуя, ловит мои губы, смазывая с них фантомное ощущения губ Егора. – Как прошел корпоратив? – Хорошо, – улыбаюсь деланно, – голова только что-то разболелась, от шампанского, наверное. Где Мишка? – Отвез к бабушке. Завтра вечером заберем, я ему пообещал съездить в детский центр на батутах попрыгать. – Хорошо,– «подпиши заявление, оно в верхнем ящике моего стола» – набираю сообщение Романову. Жду, нервно сжимая пальцами трубку. Но он молчит. Мы доезжаем до дома, я отправляюсь в душ, прихватив с собой телефон, но от Егора нет ответа. «Пожалуйста» – пишу снова. «Я стану тогда очень частым гостем в твоем доме» «Так не может продолжаться» «Сможешь закончить?» – Жень, ты скоро? – раздается голос мужа, и я вздрагиваю, словно преступник, внезапно обнаруженный на месте преступления. – Иду, – отвечаю, промокая полотенцем волосы, и спешно удаляю все сообщения в мессенджере. Выполнение супружеского долга имитация удовольствия, заснувший довольный муж под боком и моя бессонница с чередой изматывающих мыслей и внезапно возникшим желанием закурить. Впервые таким отчетливым, впервые со времен первого курса университета. Обычно говорят: секс был таким, что после него курят даже соседи. А мне хотелось этим вытравить лишь возникшую горечь, заглушить ее никотиновым дымом, едким, пьянящем и таким неправильным для излишне правильной девочки Жени. Наташка была права, говоря, что я всю жизнь старалась быть примерной и правильной, желая угодить всем вокруг себя. *** В кабинете темень и тишина, я сижу на диване оперевшись локтями о колени, в одной руке сигарета в другой очередной бокал вискаря, а на столике лежит телефон, на котором настойчиво мигает номер жены, высвечиваясь через пару секунд не отвеченным. Ира звонит снова и снова, и я чувствую себя мудлом, не столько за то, что не отвечаю, сколько за творящийся внутри себя ад. Опрокидывая в себя содержимое бокала, беру себя в руки, делая последнюю затяжку тушу сигарету и принимаю вызов. – Да, Иришь. – Ты где? – На заводе еще. – Вы еще гуляете? До сих пор? – Нет. Уже все разошлись. – Тебя во сколько ждать? – Я останусь, выпил, не хочу с утра на такси за машиной мотаться. Просплюсь и приеду, не волнуйся, – но Ира волновалась, это чувствовалось по очень сдержанным интонациям. Так всегда было, когда она не знала сути ситуации, она выбирала предельно нейтральный тон, настолько что не знавшим ее людям могло показаться, что это спокойствие настоящее. – Я могла тебя бы отвезти с утра на своей машине. – Иришь, это же я выпил, значит, это моя ответственность. Зачем я буду тебя дергать по таким пустякам. – Хорошо. Как знаешь. У тебя там одеяло или плед есть? – Да, не волнуйся, – еще пару уточняющих вопросов и жена наконец-то пожелав спокойной ночи, скидывает вызов. Сжимаю трубку в руке, на секунду сжимая веки. Наливаю еще одну порцию вискаря и набираю сообщение Баталовой. «Прости. Крыша едет» «Подпиши заявление, оно в верхнем ящике моего стола» – приходит в ответ спустя несколько минут. Подпиши.... как будто это исправит ситуацию. Смотрю на дисплей, перечитывая сообщение и снова закуриваю. То, что я могу написать в ответ, наврятли ей понравится, наврятли удовлетворит и насытит ее иллюзию. Ей все еще кажется, что все можно отмотать назад.... «Пожалуйста» приходит следом и я, пригубив виски, решаю все же ответить. «Я стану тогда очень частым гостем в твоем доме» «Так не может продолжаться» «Сможешь закончить?» – набираю, нажимаю отправить и откидываю телефон на край дивана. Шаг до обрыва. Край.
