Я промокла до нитки, мокрая ткань платья неприятно липла к телу, заставляя его еще больше сотрясаться в крупной дрожи, но это меня волновало в самую последнюю очередь, на душе скребли кошки, а в голове отчаянно выл хаос. – Мама плишла, – сын выпрыгнул из комнаты мне на встречу, стоило переступить порог. – Тихо Миш, я промокла вся. Подожди немного, – я поцеловала его в щеку и аккуратно сняла с себя мокрый тренч и обувь, направляясь в ванную комнату, чтобы все это повесить сушиться. – Мам, а я стих выучил, котолый мне Татьяна Юльевна дала. – Умничка мой. У вас праздник какой-то будет? – Да, только я забыл, как называется, я завтра спрошу и тебе скажу, – выдал сын, заставляя тьму, что клубилась в моей душе немного рассеяться, – мам, я кушать хочу. – А что вы с папой ели на ужин? – Бутелблоды – И все? – Да, папа сегодня с документами лаботает, – внутренний раздрай тут же сменило едкое раздражение. И я словно утопающий за протянутую руку, зацепилась за эту эмоцию, ибо она показалась мне более крепкой, нежели все остальные, фундаментальной, способной вытащить меня из этой эмоциональной пропасти, так внезапно разверзшейся подо мной. Разрешив Мишке посмотреть мультики, я сменив мокрое платье на халат, даже не заходя в комнаты, сразу направилась на кухню. Жареная картошка, легкий овощной салат, быстро порезанный кусок найденной в холодильнике красной рыбы, Мишке отдельно пластиками свежий огурец, так как салат он не ест. – Миш, иди кушать, – крикнула сыну, выкладывая картошку на тарелку. – А меня ужинать не зовут сегодня? – Костя вошел на кухню, а Мишка влетел следом, тут же садясь за стол и хватая с тарелки пластик огурца. – Зовут, – бросила сухо, не желая конфликтовать при сыне, хотя внутри все кипело. Слишком много во мне было эмоций, слишком многое варилось и кипело внутри и я нашла повод для выплеска, зацепилась.... – Я не слышал, как ты пришла, – он обнял меня со спины, улучив момент, поцеловал меня в щеку. Раздражение тут же с новой силой хлестнуло кнутом по внутренностям. Ужин в напряжении разбавленный щебетанием сына, я задавала вопросы Мишке, он с энтузиазмом отвечал, Костя поддерживал его в рассказах, дополняя услышанным от воспитателя, друг с другом мы не разговаривали. После ужина Баталов соизволил проследить за ребенком, пока тот плюхался в ванной, я убралась на кухне и приготовила постель Мишке, сменив постельное белье на свежее, а после и уложила его спать, прочитав сказку. – Что не так? – произнес Костя, когда я вошла в спальню, – ты вся на взводе весь вечер. – Ты мог нормально покормить ребенка? Не бутербродами. – Жень, я последние недели, итак, готовлю всегда ужин, сегодня не успел, у меня на работе проверка, даже домой пришлось бумаги тащить, – сдержано, произнес Костя в явной попытке сгладить назревающий конфликт. – Что бы сварить кашу или макароны нужно пятнадцать минут, ты не нашел этого времени на сына? – повернулась к нему впиваясь раздраженным взглядом. – Я понять не могу в чем проблема? Мишка поужинал в саду, домой мы приехали, перекусили бутербродами и чаем, и трех часов не прошло до твоего прихода. Ему не полгода и он не ходил голодный. – Да конечно, у тебя же нет никогда проблем. Это меня только заботит, сыт ли ребенок, что готовить на ужин, постирано ли белье, а ты у нас мимо видимо проходил. Сложно же на кнопку стиральной машинки нажать, – Баталов скрипнул зубами, делая медленный глубокий вдох и я уже приготовилась к взрыву, но он просто смолчал. В комнате повисла удушающая тишина, тяжелая, давящая. Я нервно взяла со столика крем для рук и, выдавив на ладони, принялась его сосредоточено втирать в кожу раздражение так, и не погасло, наоборот, словно градус внутреннего варева повысился. – Мне нужна машина, – и закрутив тюбик, бросила его на столик. Звук отразился от стен, объявляя второй раунд. – Мы не потянем сейчас такую покупку, и ее обслуживание, – равнодушный ответ взбесил, как и то, что он уже уткнулся в свой телефон. – Отлично, просто замечательно. Сам же под дождем на остановках не мерзнешь в ожидании автобуса, ж*пу свою в тепле и комфорте возишь. А жена что? Перебьется как-нибудь. – Ты поругаться сегодня хочешь? Жень, я не выгонял тебя на работу, я наоборот хотел, что бы ты спокойно сидела дома, занималась сыном и хозяйством, ты сама решила, что тебе нужна эта работа. Я здесь причем? – Напомни мне милый, почему мы продали мою машину? – произнесла обманчиво спокойно. – Потому что твой старый Хендай, как и моя Хонда уже сыпались на ходу и на ремонт уже был не целесообразен. – Да и ты, продав обе машины, купил одну. Себе. Пообещав мне, что как только Мишке исполнится три, то и у меня появится машина. Мишке пять. Или ты думал, что все посадил в четырех стенах и мне в жизни уже ничего не надо будет? – Бл*-*ть, – взвыл Баталов, поднимаясь с кровати, – я не знаю, какая муха и в какое место тебя сегодня укусила, но я уже закипаю. – Мне нужна моя машина! – Тебе твою старую колымагу вернуть? – Можешь ее вернуть! Мне плевать. Потому что, ты попросил меня не выходить с декрета и уволиться с работы, которая мне нравилась. Ты забрал у меня машину, на которую я сама заработала. Ты! Посадил меня дома, надеясь, что тебе не приодеться держать свое слово и что всю оставшуюся жизнь я буду жить только твоими планами, твоими целями, твоей жизнью. Забыв меня спросить, хочу такую жизнь или нет, – это был поток, вскрылся какой-то внутренний нарыв, который зрел долгие годы, не имея повода и возможности вскрыться, а сейчас это произошло, выливаясь в упреки и почти истерику. Баталов оперевшись двумя руками о комод непривычно молчал, протравливая комнату напряженной тишиной. – Я решу вопрос с машиной, дай мне время, – сдержано, ровно с не скрытой усталостью в голосе. А я, развернувшись, вышла из спальни, направляясь в ванную комнату, скидывая с плеч халат, скрываясь и прячась там, за створками душа. Хотелось остаться в одиночестве, хотелось спрятаться от всего мира, потому что внутри болезненно ударило и пульсировало четкое понимание того, что я не делаю его счастливым и не смогу сделать никогда, потому что сама несчастлива рядом с ним. Настроив воду, прислонилась к стене, а после и вовсе опустилась на пол, и уткнувшись лбом в подтянутые колени, расплакалась.
