Он высокий, может быть, шесть футов и два или три дюйма (187-190 см), с широкими плечами и сильным натренированным телом. У него русые волосы, стянутые в короткий хвост, и легкая щетина на красивом лице. Все, о чем я могу думать, это что он слишком красив, чтобы быть реальным.
— Дорогой, — с теплотой спрашивает Сара. — Как ты?
Он размахивает перед собой связкой ключей.
— Мама, дверь была не закрыта.
Она поворачивается ко мне.
— Это мой сын, Джош. Он немного помешан на домашней безопасности.
Джош закатывает глаза, и на его лице появляется потрясающая улыбка, но потом он странно смотрит на меня, как будто смущен моей внешностью.
— Я как раз рассказывала Эмерсон, какой ты хороший сын и как заботишься о своей любимой маме.
Он улыбается и смотрит на меня, протягивая руку.
— Рад знакомству, Эмерсон.
Я делаю неуверенный шаг вперед и пожимаю ему руку.
— Приятно познакомиться, Джош, — я горжусь тем, что мой голос звучит нормально и ровно.
Когда он отпускает мою руку, я понимаю, что он держал ее слишком долго, или, скорее всего это я держалась за него. В любом случае, это было странно, и мои щеки горят. Мне показалось, что, возможно, на моем лице немного муки или пищевого красителя, поэтому он с интересом смотрел на меня.
— Эмерсон привезла кексы для моего послеобеденного чая, и была очень любезна, чтобы остаться и составить мне компанию, — говорит Сара. — Боюсь, она приехала, когда у меня была вечеринка жалости.
— Ну, надеюсь, еще осталось немного кексов, — говорит Джош. — Я голоден.
— Держи свои жадные руки подальше от них, — говорит она легким, но непреклонным тоном. — Они для моих гостей.
Она поворачивается ко мне и спрашивает:
— Тебе нравится искусство, Эмерсон?
Из всех вопросов в мире, она спросила именно о том, что вызывает неудобство.
— Я… хм… ну, когда-то я этим занималась.
— Мой Джош проводит занятия по арт-терапии (прим: направление в психотерапии и психологической коррекции, основанное на применении для терапии искусства и творчества) в среду и четверг по вечерам в галерее, которая находится на той же улице, где и твоя работа. Ты должна знать.
Я вздрагиваю и очень надеюсь, что это не слишком очевидно.
— Ох, ничего себе, — говорю я неловко. — Это звучит… замечательно.
— Он удивительный художник, — продолжает она. — Он получал награды и выставлял свои работы в некоторых крупных галереях по всей стране.
— Поздравляю, — говорю Джошу, который пожимает плечами, но дарит мне еще одну из своих мегаваттных улыбок. Он великолепный, работающий художник, который заботится о своей скорбящей матери. Мне нужно отойти подальше, пока мои и без того неуместные мысли не причинили ему реального вреда.
