Ячмень привезли, и Кутберт посеял его. И хотя подходящая пора для посева уже давно миновала, и потому было мало надежды на всходы, ячмень через малое время дал всходы, и притом весьма обильные. Но когда ячмень стал уже поспевать, случилась другая напасть: прилетели птицы и принялись клевать его. И тогда праведный слуга Божий Кутберт (а эта история была рассказана им самим, ибо он был человеком дружелюбным и жизнерадостным, и его обычаем было укреплять веру своих собратьев рассказами о том, как его собственная вера была вознаграждена) обратился к птицам со словами: «Почему вы пользуетесь тем, что сами не сеяли? Или нужда ваша в пропитании больше, чем моя? Если Господь позволил вам делать это, то делайте. А если нет, тогда прочь отсюда и не покушайтесь на то, что вам не принадлежит». И не успел он договорить, как птицы улетели и больше не причиняли вреда урожаю.
Эти два чуда, совершенные святым Кутбертом, напоминают чудеса двух других отцов. Кутберт извел воду из скалы, подобно преподобному отцу Венедикту, хотя источник, забивший по молитвам святого Венедикта, был обильнее, ибо большее число людей нуждалось в нем; и прогнал птиц, подобно святому отцу нашему Антонию Великому, который уговорил диких ослов прекратить разорять его огород.
О том, как два ворона попросили прощение у святого Кутберта и, чтобы загладить свою вину, одарили его
Самое время поведать еще об одном чуде блаженной памяти Кутберта, также приводящем на память чудо преподобного Венедикта, когда смиренное послушание птиц посрамило гордость и упрямство человека.
Однажды Кутберт увидел, как два ворона, издавна населявшие остров, таскают солому с крыши, чтобы выстелить ею свое гнездо. Святой сделал жест рукой, показывая, что они не должны причинять вред инокам. Но птицы не послушались его. И тогда он крикнул им: «Ради Христа улетайте отсюда. Как же можно жить в этом месте и портить то, что построили другие?» Не успел он это сказать, как оба ворона улетели пристыженные. А через три дня один из них вернулся. Человек Божий в это время работал на своем маленьком поле. Ворон встал перед ним, распростер крылья и низко опустил голову: так он выражал раскаяние и смиренно просил прощения. Кутберт простил птиц и разрешил им вернуться на остров. Они прилетели, принеся с собой большой кусок свиного сала. Кутберт потом показывал это сало братиям, навещавшим его, и смазывал им их башмаки, говоря при этом: «Каково же должно быть наше стремление к смирению, если даже неразумные птицы поспешили вымолить прощение себе за обиду, нанесенную человеку, и дарами возместить причиненный ущерб!»
