- Что вздыхаешь? - Звягинцев глянул на Наталью Павловну.
- Не бери ничего в голову. Не замерзла? Может, печку включить? Кофейку хочешь? Хооочешь, - и улыбнулся, довольный.
И снова смотрел на дорогу: машин в центре города много.
Наталья Павловна вновь ушла в свои мысли. Что-то стала она уставать последнее время. И спать теперь ложится рано. Если сон становится главной отрадой жизни - это побег от действительности? То есть от будней? Но ей будни и снятся: нет лекарств, сломан электрокардиограф, в процедурном не хватает пробирок, и не у всех больных взяли кровь на анализ. И всю ночь она продолжает кому-то что-то доказывать, где-то что-то доставать. И ждать письма от Кости. Интересно, что сказал бы Фрейд о женщине, которой снятся не мужчины, а... Да! Какой мягкий, какой добрый сон снился утром. И незнакомый мужчина. Странно... И такая нежность... Казалось, она была в облаке, и облако то было не из капелек влаги, а из нежности, и нежность гладила ей и тело, и душу. Как жаль, что нельзя вернуть сон и снова ощутить себя окутанной нежным облаком.
Машина выехала на площадь Ленина. Возле высокого дома из светлого мрамора - Крайкома партии - стояли люди, у многих в руках транспаранты. Совсем недавно отменили обязательные демонстрации, и митинги были редкостью.
- Что там за митинг? - Наталья Павловна повернулась к Звягинцеву. Тот равнодушно пожал плечом. - Давай подъедем поближе. Я хочу посмотреть, что на транспарантах.
- Мне туда нельзя, - Юрий Федорович удивленно посмотрел на Наталью Павловну. - Что ты.
- Ты же не в форме, - Наталья Павловна не собиралась ни выступать на митинге, ни даже присутствовать на нем, ей лишь интересно было узнать, что заставило людей проводить последние погожие денечки не на даче, не у реки, а на пыльной площади. К тому же у Натальи Павловны вызывали уважения люди, что умеют бороться не только за свои права, но и за права товарищей по несчастью, и при этом не кричат, не хулиганят, а культурно доказывают свою правоту. Сама Наталья Павловна не любила ни шумных сборищ, ни официальных собраний, но теперь, когда Костя служил в армии и был или мог быть причастен ко всем событиям, что происходят в стране, Наталья Павловна не могла оставаться равнодушной к таким проблемам, что заставляют людей делать плакаты и идти с ними на площадь. - Ну, остановись. Я схожу, посмотрю.
- Ты что, сдурела? - улыбка сошла с лица Юрия Федоровича, и брови от возмущенного удивления поползли вверх. - Все на пленку снимается. Все лица на учете, - и он чуть прибавил скорость, словно опасался, как бы Наталья Павловна не выпрыгнула из машины на ходу и не побежала на трибуну.
