«Это правда, - признал Катон. Особенно сейчас, когда Макрон скоро выпишется из армейских рядов. Аполлоний был бы стоящим соратником, чей локоть хотелось бы ощущать рядом в битве, и был достаточно проницательным, чтобы стать полезным советником. Единственным аргументом против него была его безжалостная черта. Казалось, он полностью руководствовался эгоистичными соображениями. Катон обнаружил, что это его нервировало, поскольку он привык к безоговорочной лояльности и честности, существовавшей между ним и Макроном последние пятнадцать лет. Пройдет некоторое время, прежде чем он приспособится к своему новому спутнику. Пройдет гораздо больше времени, прежде чем он ему поверит. Но доверие было роскошью, которую он, возможно, не мог себе позволить. В сложившейся ситуации ему были нужны все союзники, которых он мог найти.
*************
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Вторая когорта вернулась в преторианский лагерь на следующее утро во главе с центурионом Игнацием. Солдаты и офицеры были настолько опрятны, насколько это возможно, в одежде и снаряжении, на котором были видны следы двух тяжелых кампаний. Тем не менее, они все еще шли четким строем, проходя через арку под сторожкой и напевая маршевую песню. Преторианцы, стоявшие на часах, и другие, отдыхавшие в тени возле своих казарм, смотрели на них с нетерпеливым любопытством. Хотя солдаты, возвращающиеся с войны, всегда испытывали волнение, настроение было приглушенным, особенно когда встречающие увидели, как мало их товарищей осталось в живых. В ту ночь в питейных заведениях вокруг лагеря будет много историй.
Макрон ждал их на ступенях канцелярии трибуна в конце казарм Второй когорты. Он был одет в свою лучшую тунику и плащ, а его фалеры ярко сверкали на ремнях, которые он носил поверх лорики скваматы – чешуйчатого доспеха. Солнце сверкало на его шлеме и амуниции, пока он с ленцой постукивал своим витисом по пяткам. Игнаций промаршировал с колонной вдоль фасада здания, затем отдал приказ остановиться. Он сделал небольшую паузу, прежде чем проорал своим парням повернуться лицом вправо и застыть в ожидании. Звук калиг, подбитых гвоздями, скребущих, а затем ударяющих по камням, эхом отразился от окружающих стен.
Макрон с нежностью окинул их взглядом. Это были люди, которых он хорошо знал, и он гордился ими. Хотя он никогда не признал бы этого открыто, но они показали себя ничуть не хуже его бывших товарищей из Второго легиона. Он почувствовал глубокое сожаление в груди от перспективы оставить их позади, после получения увольнительной и отъезда с Петронеллой в Британию. Однако сейчас он был их новым командиром и должен был выполнить этот долг как можно лучше. Он глубоко вздохнул и расправил плечи, обращаясь к преторианцам.
