— А ты говоришь «рвануть»…
Он конфузливо, по-детски морщит нос и тащит меня знакомиться с Клавой. Статная, светловолосая, с открытым чистым лицом, Клава Неверова держится на своем рабочем месте легко и уверенно. Она — аппаратчик на подогревателях — там, где подогревается растворитель сильвинита.
— Мы эту фабрику строили десять лет назад. Я сюда вообще девчонкой пришла. Приехала из деревни — и сюда… Не берут. Тогда я в горком комсомола: направьте, прошу. Помогли на работу устроиться. Потом курсы, потом училище…
Она встала и на минуту отошла к приборам. Движения Клавы спокойны, несуетливы. Вообще видится в ней, несмотря на комбинезон, этакая женская русская величавость, что ли… Она возвращается к нам, тепло и ясно улыбаясь:
— Вот мы сейчас сидим, разговариваем… А года два-три назад — всяко было, не присядешь лишний раз: только смотри, чтобы перелива не случилось, включаешь-выключаешь — вручную. Сейчас — спокойно, приборы все покажут, только повнимательней будь…
— Мы эту фабрику с самого начала знаем, — вступает в разговор невысокий черноглазый Андрей Миргасимов, аппаратчик из отделения осветления. — Я здесь тоже десять лет. Паспорт получил — и здесь оказался. Здесь женился. Здесь дочь родилась, сейчас уже тоже школьница…
— Почему тоже?
— Так я сам в десятом… А с фабрикой у нас у многих все-все связано.
С фабрикой здесь у многих связано все-все… Много уже писали и говорили о том же Анатолии Ивановиче Мотине. Кто на комбинате пожалеет, говоря о нем, теплого слова? Никто. И все в его жизни — институт, любимое дело, людское уважение — связано с фабрикой.
А для Вани Ковалишина, о котором тоже уже едва песен не поют, а так всюду писали-говорили, разве для Вани Ковалишина не стали фабрика и народ ее всем в жизни? Это он сейчас — начальник смены да Иван Иванович. А было время — и приехали они с братом Петром на комбинат из далеких Калушей зелеными юнцами: Западная Украина — не Западный Урал. На четвертом этаже нынешнего управления поселились тогда украинские песни: там было общежитие калушинских ребят.
Хорошую школу здесь прошли братья-близнецы. Со ступеньки на ступеньку двигали их вперед и выше упорство, жажда знаний, умение по-доброму советоваться с людьми. Вот он, этот «образцово-показательный» послужной список: моторист, аппаратчик, старший аппаратчик, мастер, начальник смены (читай за этим: вечерняя школа, вечернее отделение института, техникум — у Петра)…
Володя Колыванов хочет помочь мне записать фамилии товарищей и лезет за блокнотом в карман рабочей куртки. Оттуда сыплются ножи и бумажки, батарейка с сигнальной лампочкой, вмонтированная в футляр от «нюхалки» — ментолового карандаша, какие-то железки, и уже потом — блокнот (ну, конечно, и карманы-то у него — как портфель у пятиклассника!). Потом он провожает меня к выходу:
