Говоря о строительной деятельности Августа, он сообщает о храме Аполлона, сооруженном на купленной у частных лиц земле и окруженном роскошными портиками (II, 81, 3), и о посвящении им храма Марсу (II, 100, 2). Упомянут также форум Августа с надписями, восхваляющими победы Августа (II, 39, 2). Он особо подчеркивает рвение в строительной деятельности Тиберия, воздвигшего множество прекрасных зданий и этим увековечившего свое имя и имена близких. Среди этих построек конкретно указаны храм Августа и восстановление сгоревшего театра Помпея (II, 130, 1—2).
Сочинение Веллея заканчивается молитвой (votum), использующей римские традиционные формулы обращения к богам с целью снискать благоволение к отдельным лицам и государству. В эпоху раннего принципата появляются молитвы за принцепса, с которым связывалось благополучие империи (одна из них дошла в тексте протокола Арвальских братьев, где богов призывают продлить жизнь и правление Домициана[553]. В предшествующей Веллею историографии не было молитв за принцепса[554]. Возможно, Веллей первым первым перенес молитву за императора из политической практики того времени, когда участие в публичном молебствии служило показателем благонадежности, в свой труд.
Молитва богам за благополучие Тиберия согласуется с кризисной ситуацией, обрисованной самим Веллеем в предшествующей главе в форме сочувствия принцепсу, вынужденному краснеть за невестку и внука. На самом же деле речь идет о неудавшемся заговоре Агриппины, завершившемся изгнанием ее и ее сына. Последовавший за этим заговор Сеяна был частью этого кризиса, который, к несчастью для римского общества (и, возможно, для возносившего молитву историка), был преодолен. Боги словно бы вняли молитвам и сохранили Тиберию жизнь. Начинается последнее семилетие царствования Тиберия, превратившего прекраснейший из островов Тирренского побережья в мрачную крепость и, если верить Светонию и Тациту, в место чудовищного разврата.
Есть основание думать, что историк был одной из первых жертв разнузданного террора, в ходе которого были уничтожены как представители республиканской оппозиции, так я наиболее рьяные приверженцы нового режима, полагавшие, что смена принцепса будет способствовать укреплению принципата. Можно думать, что Веллей позаботился, чтобы его труд попал не только к Виницию, но и на Капри. В изменившихся условиях и при возникновении слухов о причастности Веллея к заговору Сеяна сочинение Веллея могло явиться отягчающим обстоятельством, и кара должна была постигнуть не только вполне лояльного историка, но и его труд.
