340 Мнимой любовью опять сердце свое возбудил.
Против желаний моих судьба меня увлекала,
Щедро для будущих кар поводы я измышлял.
Горе! Зачем я учен, зачем родители дали
Образование мне, буквы зачем я узнал!
345 Я ненавистен тебе моей сладострастной «Наукой».
Видишь к запретной любви в ней подстрекательство ты.
Не от уроков моих научились жены изменам,
Ибо не может учить тот, кто неопытен сам.
Правда, что я сочинял для других сладострастные песни,
350 Но ни одной обо мне басни молва не сплела.
Даже в гуще толпы не найти такого супруга,
Кто бы моею виной звался подложным отцом.
Верь мне, привычки мои на мои же стихи непохожи:
Муза игрива моя, жизнь — безупречно скромна.
355 Книги мои в большинстве — один лишь вымысел лживый
И позволяют себе больше создателя их.
Книга — не оттиск души, но просто дозволенный отдых.
Если бы целью ее не было ухо ласкать,
Акций был бы жесток, блюдолизом был бы Теренций
[118]360 И забияками — все, кто воспевает войну
[119].
Кстати, я не один сочинял любовные песни,
А наказанье за них только один я понес.
Разве нас не учил сладкогласный старец теосский
[120]В песнях любовь сочетать с полною чашей вина?
365 Или подруги Сафо у нее любви не учились?
Не поплатились ничем Анакреонт и Сафо.
Так и тебе, Баттиад
[121], не вредило то, что нередко
Ты наслажденья свои свету всему поверял.
Светлый Менандр о любви говорит в любой из комедий —
370 Детям обычно его мы разрешаем читать.
В чем «Илиады» предмет, как не в мерзком прелюбодействе,
Из-за которого муж в битву с любовником шел?
Речь там в начале о чем? О любви к Хрисеиде, о деве,
Что меж ахейских вождей пламя раздора зажгла.
375 А «Одиссея» о чем? О том, что в отсутствие мужа
Рой женихов от жены стал добиваться любви.
Разве не сам рассказал Меониец
[122] о том, что Венеру
С Марсом прижала вдвоем к ложу постыдному сеть?
Не от Гомера ли мы узнали также, что странник
[123]380 Двух бессмертных богинь страстью одною зажег?
Строем и слогом своим трагедия все превосходит,
Но постоянно и ей служит предметом любовь.
Чем знаменит Ипполит, как не мачехи страстью слепою?
[124]Славу, Канака, тебе к брату любовь принесла.
385 Разве, когда Танталид с плечом из кости слоновой
Деву из Писы умчал, гнал не Амур лошадей?
Боль оскорбленной любви беспощадную мать побудила
Кровью своих сыновей острую сталь запятнать.
В птиц обратила любовь царя с любовницей вместе,
390 Как и жену, что в слезах сына доселе зовет.
Если бы брат не любил Аэропу преступной любовью,
Мы не прочли бы, что вспять Солнце погнало коней.
