Вы их потеряли в тот момент, когда перестали считать за людей, превратив в диссидентов. Полтора века тому назад заняли Москву, считали в гордыне своей повелителями — и что?! Русские ничего не забыли, и как только набрали силу — в один миг обрели утраченное, а вы потеряли больше половины земель, которые считали своими. Но таковыми они никогда не были — жители постоянно воевали с вами не на жизнь, а на смерть. Вспомни гетмана Богдана Хмельницкого?!
Станислав крепко стиснул зубы, ему было очень обидно, но он видел в словах любимой женщины большую правоту. Като, понимая, что доставляет ему большую душевную боль, нежно поглаживала ладошкой по груди, но ее голос был также серьезен:
— Венеция захватила славян и греков, вот только удержать их оказалась не в состоянии. Нашлись в тех краях другие желающие завладеть ими, Оттоманская Порта и цезарцы. Вот только они ничего не получат — как только придут единоверцы, то местные жители их радостно встретят. Я имела в виду русские войска и флот — Морея по слухам ими захвачена, а на Балканах восстания разгораются в большой пожар, что испепелит власть султана, а Константинополь перейдет под власть императора…
— Не может такого быть, Като!
— Еще как может, сам вскорости все увидишь собственными глазами. Иоанн Антонович слишком долго готовил эту войну, строились корабли, формировалась армия. И теперь вся Россия охвачена яростным желанием сокрушить магометан, и, поверь, она это сделает.
— Она может и не успеть, Като. Если король Фридрих вздумает воспользоваться моментом и нападет на Русскую Пруссию, нам нужно будет его поддержать всеми силами…
Король осекся, Софья-Фредерика его больно ущипнула его за живот и зашипела в ухо разъяренной кошкой:
— Старый Фриц не безумец как вы все тут! Да он быстрее вас распластает, захватит все что ему нужно. Что ты сможешь противопоставить ему своей немощной армией в двадцать тысяч человек?! Вооружишь шляхту?! Да ее казаки громили и резали как баранов, а померанские гренадеры раздавят как лепешку навоза, только брызги во все стороны полетят. Забудь о войне с Россией, мой милый, это самоубийство!
— Но почему, Като?!
— Ты лубки видел, что в России печатают про турецкие зверства? Я в лавке купила три — их даже в Варшаве продают.
— Да, видел, — королю красочные картинки, отпечатанные в типографии, понравились — русский посол подарил большую стопку. Картинки состояли из нескольких изображений с коротким текстом. На одних нарисованы крестьяне, что отдают медные пятаки на войну с османами, то сыплют серебро торговцы, чтобы купили зерно и накормили изнывающих от голода православных греков. То воплощенный фантазией художника граф Шереметев, первым отпустивший крестьян на волю из крепостного права, пожертвовал на войну полмиллиона рублей — так оно и было, сумма оглушительная даже для любого короля.
