Через неделю картина повторилась.
— Что это? — вопрошала я, глядя на огромный сверток из Димкиного одеяла в руках любимого мужа, воняющего нечистотами так, что у меня заслезились глаза.
— Вот нашел — ответил муж, аккуратно, словно ядерную боеголовку, опуская на пол куль — умрет от голода — закончил Гоша и развернул одеяло.
На полу лежал огромный пес породы боксер, больше похожий на «супнабор» моего советского детства. Мяса под кожей не наблюдалось вообще, только ощетинившийся частоколом ребер остов, который назвать собакой язык у меня не повернулся бы. Существо дышало, ходя освенцимными боками, и я поняла, что он теперь тоже наш.
— Гоша, у нас маленький ребенок — вздохнула я и пошла варить бульон, отправив мужа в аптеку за спринцовкой. Благоверный старатанул так, что пыль под ногами заклубилась.
— Где же ты нашел бедолагу? — вливая из спринцовки в пасть, похожую на чемодан, куриный бульон поинтересовалась я.
— В мусоропроводе — заиграл желваками Гоша, — услышал, стонет, кто — то. А там он. Убил бы, тварей, если бы нашел.
Пса мы назвали Баксом. Истратив на его лечение сумму, величиной в бюджет маленького государства, мы получили в личное пользование шкодливого полудурка, а Димка, закадычного друга и приятеля по всевозможным шалостям. Бакс до конца не выправился, рахит выгнул все его кости странными дугами, потому и передвигался он непонятно, хромал на все четыре лапы и был похож на лилипута — горбуна, по ошибке засунутого в собачье тело, очень красивой шоколадной расцветки, с трогательными, белыми носками на конечностях. Спустя неделю, в нашей квартире не было ни одного не помеченного угла, и совсем исчезли обои в прихожей. Пес скучал, когда оставался один.
— Нюська, Клариса Пална умирает — рыдал у меня над ухом Гоша, а я думала, что это сон и никак не могла проснуться. — Вставай, бездушная ты женщина — надрывался любимый, сдергивая с меня одеяло.
— Вскочив, как ошпаренная я кинулась к холодильнику, на котором так и прижилась клетка крыски Клариски. Старую правда Гоша выкинул, купив своей любимице розовый дворец, с трубами для лазанья, домиком, колесом и еще кучей других приблуд, которые неблагодарная свинья, тьфу, то есть крыса, сожрала сразу же после новоселья, превратив красивые финтифлюшки в разноцветную пыль.
Клариса Павловна лежала на боку и тяжело дышала, откинув в сторону лысый хвост.
— Спаси ее. Нюська, видишь, из нее лезут какие то черви — рыдал Гоша, показывая пальцем.
