— Идем, уже — сказал Гоша и дернул меня за руку. Купив билеты до Саратова, мы брели по улице в неизвестном направлении, не имея абсолютно никакой цели. До поезда оставалось десять часов.
— Я устала — заканючила я — Пить хочу и писать. И вообще, поезд вечером. Может, отдохнем где — ни будь. Зря ты из гостиницы выписался.
— Ага, зря. А платить за сутки, это тебе как? Гуляй, давай. Когда еще Москву посмотришь?
— Да, я насмотрелась уже. Ну, Гошенька, ну родной. Давай присядем — Москва утомила меня, не привыкшую к большому городу, своей громадой, большим количеством людей и постоянным гулом.
— Ладно — сдался супруг, уткнувшись взглядом в монументальный кинотеатр, выросший перед нами, словно из — под земли — В кино пойдем. Я тоже что — то притомился. О, смотри, «Обитель зла». Прям про квартиру нашу — хохотнул муж и твердым шагом двинул в цитадель культурного развития.
— Не хочу боевик — тут же заныла я.
— А чего же еще — то смотреть — удивился Гоша — уж не мелодраму же?
— А мелодрама чем плоха?
— Думай, что говоришь, женщина — хмыкнул благоверный, и я подчинилась авторитету галантного кавалера Гоши.
Билетерша скучала. Явно и откровенно. Окинув тоскливым взглядом брутального Гошу и растрепанную меня, она хмыкнула, блеснув золотой коронкой, и выдала нам билеты.
— Попкорн хочу, и колу — уставилась я на мужа, просящими глазами.
— Куплю. Иди, пописай сначала, хотела же.
Гоша встретил меня возле входа в кинозал, улыбаясь от уха до уха. Под мышкой он держал двухлитровую бутылку колы и пакет кукурузных палочек.
— Тут магазин через дорогу — пояснил он — В кинотеатре покупать, сплошная антисанитария, да и дороговизна жуткая.
— Но, я хотела попкорн — заныла я, в душе смиряясь с перспективой пить колу «из горла» — Да, какая фиг разница. Кукуруза, она и в Африке кукуруза — вызверился любящий муж и сунул мне в руки лакомство — Нет бы спасибо сказала, что я о тебе позаботился. Все недовольна.
Зря Гоша говорил, что я не довольна. Я была до ушей рада. В зале было прохладно, кресла удобные. Даже кукурузные палочки оказались страшно вкусными, от души посыпанными сахарной пудрой.
— Бум, бах — грохотал фильм, взрываясь и стреляя и потому я расслабилась и пропустила момент, когда Гоша закрыл ясные глаза. Потому, услышав первые громовые раскаты храпа, я даже не сразу поняла, что это. Мила Йовович, взглянув с экрана бесподобными глазами, замерла в нерешительности. Грохотнул взрыв, заглушаемый моим мужем.
