Вернемся к зданиям кладбищенского комплекса государственной корпорации AEC (automated electronic cemetery — автоматизированное электронное кладбище). Самое большое и полностью компьютеризированное здание выполняет свои основные функции по бесперебойному цифровому обеспечению, доступу и обслуживанию могил. В любое время суток любой гражданин мог беспрепятственно вызвать своего умершего и пообщаться с ним, и это должно, просто обязано было работать. В отличие от удалённой работы основных масс, сюда, как и в полицию, больницу, сотрудники приезжали на службу ежедневно. Рабочий день длился 32 часа и был разделён на 4 смены. Вход в комплекс был строго чипирован, сотрудники на каждую должность подбирались индивидуально. У них должна быть безупречная репутация с самого рождения. Заработок оправдывал подбор единицы труда. На приёмке за электронными дверями стоял ресепшен (а за ним — принимающий заявки и отвечающий на вопросы, ведущий запись приёма человек). Только после него можно было пройти к лифту с одобрения ожидающего. На первом этаже кроме ресепшен располагались ресторан, санитарные комнаты (туалеты), информационные кабинки с сенсорами, с помощью которых можно было также вызвать умершего или получить консультацию, чтобы не тратить время на запись и приём. На втором этаже были консультанты по личным и любым вопросам, специфически связанным с электронным кладбищем. Третий этаж принимал желающих смотреть видео трансляции капсульных захоронений спутниками на других планетах. Там были огромные мониторы, удобные кресла. Трансляции велись постоянно, одна за другой, по временным периодам. На каждом мониторе — свой период захоронения. Таким образом, желающим можно было не ждать, пока закончится чужой ролик, а сразу выбрать свой и начать просмотр. Периоды отражали электронные табло перед входами в залы. Четвертый этаж рассматривал сугубо жалобы, пожелания в целях улучшения и исправления качества работ. Пятый этаж занимал платёжный отдел. На шестом — технический отдел обслуживания спутников.
Еще один корпус располагался неподалеку: там были крематорий и отделы капсульного пакинга и лазерной гравировки капсул.
За стеной на задней стороне территории стояло невзрачное одноярусное полностью автоматизированное здание, огороженное проволокой, по которой был пущен электрический ток. Туда категорически запрещался вход посторонним. Это был серверный комплекс. Несколько комнат для определённого вида обслуживания общего программного обеспечения, мощное новейшее оборудование со сверхмощным ежечасно обновляющимся антивирусом. Во главе этого стоял один очень важный ввиду должности, но одновременно очень простой и крайне замкнутый человек по имени Донат Вепакин. Имя было ему дано ещё в центре искусственного выращивания младенцев, когда он родился и тут же попал в число отказников — тех детей, чьи родители добровольно передумали иметь ребенка во время выращивания, погибли или развелись и осознанно оформили отказ. Имя означало отсутствие амбиций, зато предвещало безграничные возможности в науке. Фамилию оставили родительскую. Илья Вепакин, его отец, напротив, был публичной личностью, рок-исполнителем. Во время очередных гастролей на сцене произошел взрыв из-за неполадок с освещением. Большой металлический каркас упал прямо на него. В интернете ещё год крутили это видео, которому ужасались и над которым скорбели поклонники. Илья не успел записать послание и воспроизвести клон для своего сына и жены, поэтому захоронение произошло с «отсутствием визуальной информации», только автобиография. Мать Доната так и не смогла прийти в себя от увиденного на сцене. Её нервы не выдержали, и она была помещена в специализированную клинику. Естественно, Донат навещал её, но в терапии не было каких-либо результатов или динамики. Он также периодически просматривал информацию усопшего отца, фотографии в интернете и уже дал запрос руководству корпорации на воспроизведение отца по фото и голосу, решив довести начатое до конца, чтобы иметь возможность общаться с родным человеком.
