Голос Глинкова дрогнул, но он мгновенно взял себя в руки.
— Потом я реально понимаю, что этому не бывать, пока я работаю на таких, как мой шеф, приказываю убивать и приносить боль. Мой сын умирает.
Девайс с трудом сохраняла молчание, она на миг опустила голову, чтобы он не увидел её выражение лица. Глинков продолжил:
— Девайс я знаю тебя с момента приказа Ивана вас разыскать и уничтожить, я также знаю твою бабушку и не забуду, что она сделала для моего сына. Я знаю и тебя, Пётр, видел с Агнией. Когда ты уволился и подался в бега, я тайно восхищался тобой. Девайс, об убийстве твоих родителей я узнал случайно от Ровсона. Он в этом деле задействовал другие свои службы. Слава Богу, я не имею к этому никакого отношения. Не держи на меня зла. Я сделал для тебя и Доната всё, что мог. Если бы я сделал более, то вызвал бы подозрение, и тогда уж точно больше ни на что не был бы способен. Я и сейчас рискую жизнью, встречаясь с вами. Не станет меня, и о моём сыне некому будет позаботиться, моя жена умерла при родах. Она была обычным человеком и просто хотела семью. Я не смог её переубедить.
— Вы знаете когда и куда придут предки? — спросила Девайс.
— Всё здесь, я приготовил лист бумаги. Я люблю писать сам, ручкой, на обычных листах, как в давние времена, — Глинков улыбнулся и протянул лист Петру.
— Здесь дата, время и место встречи с предками. Также ниже есть другие координаты. Это Эстония. Там находится Агния. Когда некоторое время назад мы с ней связывались в последний раз, слава Богу, мои каналы ещё не просматривают, так вот, она просила присмотреть за тобой, Девайс, по мере возможности. Что я могу ещё для вас сделать?
Девайс изменилась в лице. Она прониклась к этому человеку, и было видно, что она искренне желает добра его сыну.
— Я знаю только вашу фамилию, — сказала Девайс, с благодарностью глядя на Глинкова, — как вас зовут?
— Я Руслан. Руслан Глинков.
— Вы никогда не думали о том, что если предки не станут внедрять ген, узнают правду и спасут свою планету, вернут нам солнце, то ген мункубации у вашего сына пропадёт? Тогда у него появится шанс на жизнь, пусть и в какой-то иной физической форме, но на жизнь, радостную и счастливую, с вами рядом.
— Ты смотришь в точку, — согласно кивнул Глинков. — Да, я постоянно думаю об этом, но я не так смел, как оказалось. Может, из-за боязни оставить сына одного, я не могу открыто начать бороться, потому с боязнью в сердце помогаю вам лишь таким образом. Простите.
