Вместе с людьми из своей свиты, он изготавливал небольшие деревянные бокены, и такие же миниатюрные юми (лук). Кэн часто благодарил своего верного друга за внимание к его детям. Во многом именно пример Андо сначала вдохновил Сэтоши стать самураем, а потом уже наставления отца.
Теперь же всё это осталось в прошлом — наступила чёрная пора для рода Ватабэ. И для него самого, ведь ослабление такого сильного союзника подрывало безопасность самого Андо. Именно на их союзе зиждилось благополучие высокого чиновника из Эдо. Друзья во все времена всегда поддерживали друг друга. И теперь «белая ворона» бросил все дела, оставил семью, и приехал с посольством к старому другу, чтобы разделить горечь утраты и разобраться во всей этой ужасной истории.
Кииоши простоял в молчании почти час, пока Кэн не открыл глаза и не заметил его:
— Ещё и ты... — прохрипел он, сдвинув брови.
— Здравствуй, старый друг...
Заключённый поднялся, после чего резко метнулся к прутьям и просунул руки через них, пытаясь достать визитёра:
— Демон! Я доберусь до тебя, сволочь! Убью!
Реакция Кэна обескуражила мужчину, заставив непроизвольно схватиться за рукоять меча. Справившись с рефлексами, Кииоши сделал пару шагов назад, чтобы грязные пальцы безумца ненароком не исцарапали ему лицо.
— Что с тобой стряслось? Почему, Кэн-сан? Зачем ты это сделал? — не веря своим глазам, произнёс самурай. — Я любил их, также, как и ты. И не могу поверить, что ты так жестоко с ними поступил!
Беснующийся заключённый, казалось, его не слышал — вместо этого без устали бранился самыми последними словами и рвался вперёд. Но клетка сдерживала его.
— Скажи, это действительно правда?
— Заткнись! Чудовище! Я порву тебя на части, Стигмата!
Новая деталь не укрылась от пытливого ума Кииоши. Это странное слово или имя могло стать зацепкой в его расследовании!
— О чём ты? Что это такое?
Кэн не унимался, продолжая сыпать проклятиями, что постепенно начало выводить Кииоши из себя. Он не привык, когда с ним разговаривают в подобном тоне, поэтому...
Резким ударом ладони он отправил Кэна прямиком на земляной пол, на котором тот развалился, на секунду замолчав. После чего, будто лохматый домовой, заключённый поднялся на ноги, и сгорбившись, отошёл в тёмный угол, откуда продолжал уже шёпотом сыпать проклятиями.
— Прости, я не хотел... — с досадой произнёс Андо. Было непростительно опуститься до такого, тем более в отношении друга, потерявшего детей...
— Ты не демон, — вдруг сказал Кэн.
