Слезы из глаз. От чуждости всех этих обычаев, которые совершенно не хотелось усваивать, от непонятности этой проклятущей пустыни, о которой Инерис не знала ровным счетом ничего…
...Не хочу этой походной жизни, тем более здесь… Там хоть была надежда, что это ненадолго. А здесь? Сколько это продлится? Сколько придется блуждать по этим алым пескам? Я хочу домой… туда, где все знакомо…
Теперь даже леса, пугавшие ее поначалу своей неприступной сенью, казались родными.
Ассаэр ругнулся про себя. Успокоить не получилось. Наоборот, еще хуже стало. Сидит, размазывая слезы по лицу, надеется, что он не заметит…
Ну так он с женщинами возиться не привык! Одни проблемы от их эмоциональности… А он так надеялся, что ей хватит выдержки спокойно его выслушать…
Надо побыстрее ее уложить спать. Отдохнет, напряжение последних часов тоже схлынет – и непременно полегчает. Если он сейчас начнет ей рассказывать, как вести себя в пустыне, она окончательно расклеится.
Он тоже был не в восторге от многих вещей в Террах… но здесь его дом.
Ассаэр тихо вздохнул, невольно устремив взгляд на далекие, высокие барханы, ведущие к трем священным горам. Где-то там по-прежнему стоит кочевой поселок пустынников, Аэшта…
Покосился на девчонку.
Молчание тоже не дало никакого эффекта, и Ассаэр против воли ощутил глухое раздражение. Постарался подавить это чувство, вызвать в себе сочувствие – все-таки чуждая страна, чуждые пейзажи, ее совсем недавно убить пытались, потом она чуть не утопла…
Хотя он, впервые попав в Нариме, в истерику не впал…
Но чего еще ждать от девчонки?
Чуть смягчившись, Ассаэр вкрадчиво произнес:
– Меня действительно просили сохранить тебе жизнь. И с лихвой заплатили за это, авансом.
Это сработало. Среагировала с задержкой, но все-таки вытерла щеки и повернулась к нему.
– Кто, позволь спросить? – глухим голосом буркнула Инерис.
Кэллиэн? О нем демон уже рассказал… К тому же на него не похоже… авансом он мог разве что кровную клятву взять, со списком наказаний за ее нарушение…
Демон вдруг улыбнулся, склонился к ней и тихо сообщил:
– Твоя мать.
– Кто?!
Сначала Инерис показалось, что она ослышалась.
– Твоя мать, – терпеливо повторил Каэр.
А, наверное, он имел в виду… Но с чего бы Ральде так ратовать за жизнь своей падчерицы?
– Если ты говоришь о моей мачехе, то…
– Нет. Я говорю о твоей матери. Леди Этеле Ламиэ.
– Что?! – Инерис шарахнулась от него прочь, как от гадюки, потеряла равновесие и чуть не упала. Не в пропасть, к счастью, но затылком об острые камни – тоже мало приятного. Он еле успел подхватить ее.
