В начале двенадцатого я услышала звук едущего по причалу автомобиля и улыбнулась, увидев знакомый джип.
Я уже хотела бежать вниз, но, обнаружив рядом с Ричардом Мануэля Санчеса, осталась стоять наверху, внимательно наблюдая, как мой мужчина, слушая собеседника, быстро поднимался по трапу на палубу, скрываясь из поля моего зрения.
Барретт отдал короткие распоряжение капитану, вышедшему его встречать, попрощался с Мануэлем, и, наконец, наш “Тайфун” под тихий гомон команды медленно начал отчаливать от пристани, держа курс в открытые море.
“Ну вот и мое время пришло”, — улыбнулась я. Оставив лэптоп на диване, я, так и не обувшись, спустилась палубой ниже, где находились “хозяйские апартаменты”, и чуть не столкнулась с Ричардом нос к носу.
— Почему не спишь? — тихо спросил он, пока я, приблизившись к нему, рассматривала его лицо.
— Тебя жду, — пожала я плечами и, протянув руки к его галстуку, тихо спросила: — Можно?
Он кивнул, а я, аккуратно избавляя его от дорогой бизнес-удавки, задала очередной вопрос:
— Ты ужинал?
— Да, — коротко ответил он.
Рассматривая его уставшее после поездки в Мадрид лицо, я вспомнила о массаже, от которого он не отказался в свое время, и вновь завела разговор:
— Сделать тебе массаж?
— Иди в спальню, я сейчас подойду, — коротко бросил он, все еще не прощаясь со своим лучшим другом — телефоном.
Барретт лежал на животе, умиротворенный и расслабленный после секса, а я, поудобнее разместившись на его пояснице, делала ему массаж и улыбалась.
Сегодня мой Солярис был спокоен — я вспоминала, как он накрывал меня прохладным покрывалом своей похоти, чувствовала, как он, задавая быстрый ритм, создавал дополнительное ускорение нашему “Тайфуну”, но от Него не исходило угрозы или желания лишить меня удовольствия, как это было накануне.
Массируя его спину, чувствуя ладонями его прохладные шрамы, рассматривая его суровое тату с изображением орла, я иногда нагибалась и целовала его, нашептывая нежные слова. Орел, как и сам Барретт, не возражал — он, раскинув крылья, по-прежнему смотрел на меня грозно, но тоже принимал мою любовь.
Барретт никак не реагировал, но я знала, что он не спит, — я чувствовала кончиками пальцев, как он поглощает мою нежность и ласку, вытягивая из меня энергию и подпитываясь мной, как чистой ключевой водой.
Массируя жесткие плечи своего мужчины, я иногда закрывала глаза, и мне хотелось навсегда запечатлеть этот момент в фотоальбоме моей памяти.
У меня впереди было целых два дня счастья — только Ричард, только я, только безбрежный Солярис, и никакой работы.
