командовать войсками? – задал Егоров вопрос, на который у Петина, только
вчера издевавшегося над методами командования Тухачевского, не было
ответа. - Готовьте, Николай Николаевич, наметки приказа о повороте 12-й
армии и Первой конной на Люблин. Озаботьтесь о левом фланге. А когда мы
это приказ подпишем, пока не знаю…
В это же время северо-восточнее города Броды
По проселку мчался открытый легковой автомобиль, за которым
гнались два десятка польских кавалеристов. Рядом с водителем Ворошилов, повернувшись, стрелял по ним из маузера, на заднем сидении два
красноармейца, навалившись грудью на спинку заднего сидения, вели огонь
из карабинов, рядом с ними Сталин стрелял из винтовки шофера. Вот с
одного из красноармейцев слетела папаха, он дёрнулся, ойкнул и схватился
за левое плечо, между пальцами начала проступать кровь. И со словами:
«Господи, как всё вокруг розовым стало», - солдат сполз на дно автомобиля, под успокаивающие крики шофёра: «Сейчас ровная дорога будет, они нас
хер догонят! Стреляйте!».
Автомобиль въехал в село, занятое кавалеристами Первой конной
армии, подъехал к хате, вокруг которой было особенно густо людей и
лошадей. Где-то за селом был слышен треск винтовочной и пулеметной
стрельбы. Разъяренный Ворошилов, который был комиссаром Первой
конной, соскочил с едва успевшей остановиться автомашины, за ним с
соскочил и Сталин. Водитель окликнул подходящих к машине бойцов:
- Где сейчас лазарет?
- Вон, в проулок, там третья или четвёртая хата, та там флаг с
красным крестом – увидишь!
Услышав этот ответ, шофёр бросил Ворошилову: «Ефремыч, я
Кольку отвезу в лазарет!», - и быстро уехал. Не обративший на него
внимания Ворошилов остановил бойцов, в которых узнал казаков из 14
кавалерийской дивизии Первой конной армии:
- Где Равикович! Где этот чертов Равикович!!
31
- Там, с Семен Михалычем! – один из казаков удивлённо махнул
рукой в направлении хаты.
Ворошилов забежал в эту хату. В красном углу под иконами за
столом сидел Буденный и несколько командиров, среди них один с явно
еврейской внешностью. На столе лежали бинокли, сложенная карта, стояли
крынки с молоком и глиняные чашки. Ворошилов бросается к еврею.
- Ефим, молочко пьешь?! Тебе дивизию доверили, а ты молочко
пьешь?! Ты фланги охраняешь или как?! Нас под самым селом чуть польский
