.
Понимаю, какой гнев стоит за этим порывом, однако само собой разумеется, что для миллиардов людей, которые сейчас живут и которым предстоит родиться в странах «глобального Юга», для тех, чья жизнь зависит от «успеха» геотехнического вмешательства, эта этическая алгебра устроена иначе. Как предполагает наш преподаватель Ким Стэнли Робинсон, эти чертовски рискованные проекты могут быть запущены не условным Доктором Зло, а легитимным правительством прилегающей к экватору страны, не могущим спокойно наблюдать за гибелью сотен тысяч своих граждан от аномальной жары. Они могут взглянуть на север и сказать: «У вас нет морального права запрещать, мы должны попытаться!» Нервозное возражение «глобального Севера», что вторичные и третичные последствия трансформации планетарной геохимии сказываются на всех, что это требует программы урегулирования и планирования в масштабе планеты, будет справедливо и обоснованно. Сегодня мы обязаны прислушаться к собственным словам. Вот чем нам следует заняться прямо сейчас: выяснить, как предотвратить подобные сценарии. Внедрение геотехнологий может ускорить формирование соответствующей им геополитики. Это ещё один вариант.
Действительно важно, как мы называем современность – антропоценом, капитоценом, петроценом, ктулхуценом или как-то иначе. Разные рамки фиксируют разные диагнозы, каждый из них подразумевает свой образ действий. Важно, насколько современность понимается как часть двухсотлетнего периода индустриальной экспансии, десяти тысяч лет существования сельскохозяйственных обществ или эры человеческих миграций и трансформации экосистем длиною в сотню тысяч лет. В то же время если свести этот практический образ действий к простому дискурсу, то выбор будет не в пользу справедливости, но в пользу своего рода утешительного нигилизма. Словно роль проектирования должна быть связана с достижениями гуманитарных наук, которые в значительной степени характеризуются сопротивлением любому возможному плану или программе – платформе, способной защитить собственный авторитет правоприменения, в особенности действовать в условиях перманентной планетарной чехарды, – а также стремлением развенчать оные. Тогда всё, что нам остается, – неубедительные телеологии и языковые уловки, строящиеся вокруг того, что ответные меры против климатической катастрофы обязательно и очевидно должны быть зеркально симметричны её причинам (т. е. если индустриализация вызвала изменение климата, то деиндустриализация это исправит, и так далее). Как и в случае любой префигуративной политики, стремящейся воплотить утопические импульсы, смешение причинно-следственных связей и связей между целями и средствами может быть разрушительной иллюзией
