И Света проносила мимо ушей восхищенные женские вопли, старалась не обращать внимания на добрые отзывы о нем и его милосердии, игнорировала всеобщее признание коллег. Везде только восторг и умиление… «Не может быть человек настолько хорошим… – думала она, – тем более мужчина! Тем более мужчина с деньгами! Здесь кроется какой-то подвох».
Поэтому беспардонность Эльвиры ей казалась не просто неуместной, а даже подозрительной. Здесь или старые счеты, или что-то другое… но не менее интересное.
Выбежав из лифта, она обогнала Костю поспешной походкой, дабы поскорее скрыться из его глаз и больше не созерцать его своими… но тут как раз, когда она уже оказалась на полшага впереди, ее нога подвернулась, и Светлана очутилась в руках у Константина. Перепуганными глазами она уставилась на директора, помогающего ей встать на ноги…
– П-п-п-простите, – выдохнула обомлевшая Потёмкина.
А в его глазах ликовали победные искорки.
– С вами все в порядке? – попытался исправиться на обеспокоенность Костя.
– Да-да, – ответила она, стараясь поскорее освободиться от его рук и глядя на проходящую мимо Эльвиру, смакующую возникшую обстановку.
«Конец мне», – подумала Светлана, представляя, что через несколько секунд будут говорить в ее коллективе. Но, попытавшись сделать шаг вперед, она ощутила тянущую боль в лодыжке и не сумела сдержать протяжный стон.
– Кажется, не совсем в порядке, – снова подхватил ее Костя.
– Константин Юрьевич, я сама! Все хорошо, – почему-то со слезами на глазах взмолилась она, освобождаясь свое тело от его рук и всем видом умоляя не прикасаться к ней. Но, разумеется, он совершенно не понял ее невербальных просьб.
– Женщины, от ваших каблуков один ущерб здоровью! – драматично произнес он, помогая Свете сделать несколько шагов. – К чему была спешка? – деловито взмахнув запястьем, он взглянул на часы. – Еще пятнадцать минут до начала рабочего дня…
– Не нужно, Константин Юрьевич, – вдруг попросила Света. – Я в состоянии дойти до кабинета сама…
– Вы серьезно?
– Пожалуйста… – увидев повторно в ее глазах застывшие слезы, Юрьевич только развел руками.
– Как вам угодно… ну или… удобно…
С нескрываемой жалостью он смотрел, как она ковыляла в сторону кабинета ВЭО. Что за странное поведение? Неужто он ей до такой степени противен, что она даже не может принять предлагаемую им помощь? Что движет ее неприязнью к нему? Ненависть к деньгам, о которой они говорили? Страх? Неуверенность в себе? Или все вместе?
