– Да как вам не стыдно? – просипела большая женщина, с явной заторможенностью приходя в себя. – Мэттью… а ну, вставай! Живо! Ты меня слышал? Мы уходим отсюда! Немедленно!
– Почему? – едва не хныкая, протянул разочарованный ребёнок и даже заёрзал на месте, глубже вжимаясь в спинку кресла.
– Это ещё что за «почему»? Я сказала ПОДНИМАЙСЯ! А ну, давай! На выход и без лишних комментариев! Бери свою куртку, кепку, рюкзак и чтоб ни единого мне звука. Повторять дважды я не собираюсь.
А как её подбросило кверху, буквально подтолкнув исподнизу невидимой, но очень мощной волной. С трудом верилось, что в этом неподъёмном теле грузного исполина столько скрытой энергии и подвижности. Если на поднятие чемоданов на багажные полки у неё ушло не меньше трёх минут, то на их снятие хватило всего одной.
– Вот и какого, спрашивается, надо было столько тянуть? – так Ему ещё и мало!
Мало того, что самодовольно лыбился, когда всё это произносил, не понятно к кому конкретно обращаясь, так ещё не преминул подмигнуть Дэниз, потянувшись ленивым движением показательно расслабленной руки к пачке сигарет и зажигалке.
– Если не было желания здесь оставаться с самого начала, для чего вообще стоило тратить столько нервов и сил на тех, кому с тобою явно не по пути? Не проще ли сразу уйти, если не уверен в собственных возможностях? – о чём это он? Намекал, что мамаша сама надеялась его отсюда выживить?
Сукин сын! Ведь знает, что с ним нереально тягаться, зомордует любого, не напрягаясь и даже не глядя противнику в лицо. В принципе, именно это он сейчас и сделал, пока излагал свои гениальные мысли, вытягивая из пачки новую сигарету и рассматривая сосредоточенное лицо Дэниз, как единственное интересное для него здесь произведение искусства.
Невероятно! Как ему всё это удаётся? Откуда в нём столько цинизма и нескрываемого надменного превосходства? И ведь по любому спит по ночам точно как тот безгрешный младенец.
Изящно прикурил, затянулся, чуть задержав немалую порцию дыма в лёгких…
– Боже правый, он ещё и курит! Не мог дождаться пока мы уйдём? Мэттью, живо! На выход! Пресвятая Великомученица, что за купе и люди? Ничего святого! Рассадник грязи и гнилостных пороков! В тюрьме, наверное, чище и пристойней, чем здесь! – удивительно, что мамаша не плюнула напоследок в это самое купе, перед тем как окончательно захлопнуть за собой двери.
Ещё один постыдный побег, закончившийся угрожающим дребезжанием зеркала со столь знакомым звуком характерного удара о паз в стене. День сурка отсчитал свой первый повтор?
