Кажется, Дэниз расслышала, как у мамаши скрипнула челюсть, когда оная у той в буквальном смысле отвисла с непонятным выдохом шокированного «стона». Мэттью рядышком тоже подозрительно затих или замер, с округлившимися от восторга глазами и ртом.
Блондин с книжкой заметно оцепенел, болезненно нахмурившись, с завидным упорством продолжая делать вид, будто всё ещё увлечён чтением. Хотя сомнительно, чтобы он сейчас различал те же буквы, а не то что складывал их в слова и во фразы со смыслом. Даже Дэниз отвела свой невидящий взгляд к окну, пусть и не чувствуя какого-либо смущения по поводу публичного эро-выступления их новых попутчиков. После всего, что ей пришлось здесь пережить до этого, всё остальное выглядело каким-то пресным и совершенно пустяковым.
Её куда сильнее притапливало далеко не притихшими чувствами к сидящему напротив мужчине в чёрном. И, похоже, он единственный, кто вообще и никак не отреагировал на действия целующейся парочки, продолжая разглядывать чуть покрасневшую блондинку в противоположном кресле. Правда недолго. Видимо, его внимание было на несколько минут отвлечено реакцией далеко не привлекающей его женщины.
– Да, да, мадам. Именно так всё и происходит. Но только у нормальной пары. – его голос безапелляционно смял наполнившую купе «тишину», состоявшую теперь и в основном из чавкающих звуков, которые практически не прерываясь исходили от облизывающих (в прямом смысле этого слова) друг друга подростков. И да, он обращался к застывшей в своём кресле почти контуженной мамаше.
– Я, понимаю, подобная романтика прошла вас стороной, не только в вашей короткой юности, но и даже после. – а вот теперь он издевался в открытую, и Дэниз данный факт нравился всё меньше и меньше. Она прекрасно понимала, на что были направлены его слова и зачем он вообще заговорил. – Хотя… может вы и правы, когда сумели убедить себя в том, что это не самая большая потеря в вашей жизни. Действительно, что в этом такого? Ну встречаются, ну зажимаются и лижутся на всех углах, потеряв стыд, моральные принципы и даже человеческий облик. Ничего святого и духовного, сплошная физиология и обмен жидкостями. Всего лишь животные инстинкты и греховная похоть в чистом виде. Липкий пот, слюни, прочие резкие запахи. Обычное желание унять этот извечный подростковый зуд. Правда, Мэттью?
Наверное, ему было мало обращаться непосредственно к парализованной мамаше. Без контрольного никак не обошлось. Подмигнуть ошалевшему мальчонке, впитывающего в себя с жадным вниманием всё-всё-всё, что тот видел здесь, слышал и вполне даже понимал о чём вообще велась речь.
