За две недели до смерти Таська стала больше спать. Одновременно с этим появился странный запах изо рта, но я не думала, что это очень серьёзно. Я понесла её к врачу через неделю, и оказалось, что уже поздно.
Последняя стадия почечной недостаточности — как мы, любя её, умудрились это пропустить? Ветеринар уверяла, что это легко, ведь кошки терпеливые создания, которые стараются не показывать свою боль.
Мне самой стало больно и плохо, когда я поняла, что Таська болела, и болела давно, а мы этого не заметили. Я этого не заметила. Я была за неё в ответе, но предала её. Я виновата.
Я пыталась исправить свою ошибку. Мы пытались вместе с врачом. Три дня я сидела вместе с Тасей на капельницах, плюнув на работу, но это не помогло. Она угасала. Почечная недостаточность сопровождалась анемией, и спустя три сеанса капельниц показатели по крови не улучшились.
Тогда была суббота, и Кир поехал со мной в лечебницу. Он молчал и всю дорогу обнимал переноску с Тасей. Сын не плакал, но я видела, что его глаза полны слёз.
А потом нам сказали, что уже ничего нельзя сделать.
Это было самое тяжёлое решение в моей жизни. И никто не сможет меня понять, если сам никогда не был на моём месте. Не решал убить того, кого любишь, просто чтобы не мучить.
— Можно нам пятнадцать минут… попрощаться…
Всё расплывалось у меня перед глазами, когда я прошептала это. Я видела только, что у Кира дрожат руки.
Тася лежала на грелке под одеяльцем, на полотенце, которое мы привезли из дома. Мы обняли её и шептали какие-то глупости. Шептали, что всё будет хорошо. Я просила прощения, Кир целовал её лапки. Тася не мурчала и не открывала глаз, но я знаю, что она всё слышала. Просто у неё не было сил, но если бы она могла, она бы поддержала нас, как делала всегда, всю свою жизнь.
А потом пришёл молодой человек в форме цвета морской волны. В руках у него был шприц, и я заметила, как побледнел Кир.
— Вы хотите уйти или остаться?
Сначала я не поняла, о чём он спрашивает.
Уйти или остаться… Проститься и уйти, оставив Таську наедине с этим чужим мужчиной?
Остаться и быть до конца, но увидеть, как она умрёт?
Тяжёлый выбор, но для меня он был очевидным.
Однако выбирать должен был Кир.
— Что скажешь? — прошептала я, наклоняясь к сыну.
У него были такие глаза… я никогда не видела таких глаз раньше у Кира. В них будто целый океан слёз плескался.
Он посмотрел на Таську и сглотнул.
А затем сказал нечто такое, из-за чего я буду гордиться сыном до конца жизни.
