— Что это за тварь? — хрипло просипел Михаил.
— Как, вы не узнаете? — весело отозвался Моня, не отводя взгляда от монитора. Юрий и Игорь перезаряжались, нервно посматривая на сталь, за которой к ним двигался Беня. — Ну же! Ну давайте, напрягитесь, вы же таки эксперт на этот счет!
— Боже мой, боже мой, — запричитал Миша, — бедный Беня, такой молодой…
— Это же упырь, как их называли славяне. Он же гуль, как их называли арабы. Он же гиксос. Помните за гиксос, профессор?
— Они захватили древний Египет, — машинально ответил Миша. — Мне надо прямо тут позвонить маме.
— Подождите отвлекаться, смотрите, что сейчас будет, вам понравится! — все так же, с неестественной веселостью ответил Моня. — Смотрите здесь, сейчас будет фокус! Видите вот эту картину? Когда наш бывший Беня дойдет до нее, я нажму вот эту кнопку, и у нас будет прекрасная, почти не поврежденная тушка для высоколобиков, и вы даже не представляете, как это… Ну куда же ты?
Тварь на экране остановилась, словно услышав Меира. Некоторое время она стояла, вперившись в стальную мембрану, а потом, противоестественно выворачивая суставы, побежала назад.
— Как услышал, — хмуро прокомментировал Юрий — Нешто чуткий такой?
Моня раздосадовано крякнул, листая виды с камер. Потом повернулся к Мише, явно намереваясь что-то сказать, но замолк на полуслове.
— Откуда эта тахта в моем кабинете? И почему у неё отломаны ножки?
Он посмотрел на замерших у стального листа автоматчиков, а потом, выудив из безразмерной своей коляски ещё один револьвер с характерным длинным барабаном, навел его на Мишу. И немного подрагивающим от волнения голосом сказал:
— Михаил, подойдите ко мне!
Цемель сидел на тахте, бездумно пялясь в телефон. Услышав свое имя, он нервным, дерганым движением поднял голову. Его глаза были черными от огромных, расплывшихся зрачков, почти закрывающих радужку.
— Она говорит со мной, — сказал Цемель тусклым, страшным голосом.
— Та не, не сможет он, — вмешался Юрий. — Сами побачьте, прихватили вашего головатого за лапку. Валить надо, несправжний чоловик он теперь.
Рудольф посмотрел на ноги Цемеля и увидел, что одна из ног историка по самое колено была скрыта под тахтой. Что было решительно невозможно, поскольку между тахтой и полом оставалось пространства достаточно разве что ладонь просунуть. И прямо на глазах Рудольфа нога Цемеля с едва слышным мясным звуком рывком зашла еще на несколько сантиметров в неестественно темную тень. По ковру расползалось бурое пятно.
