Две девушки повернулись к нему спиной и возобновили свой разговор. Его интерес к журналу угас, поэтому Нил прислушался.
- У меня мурашки по коже от парня из четырнадцатой комнаты, мистера Борeва, - сказала Шерил. - Однажды, прежде чем его здоровье начало серьезно ухудшаться, я застала его за мастурбацией в аквариум.
- Мерзость! А может быть там были те рыбки, которые грызут омертвевшую кожу? Может быть, он подумал что это спа-салон для члена?
- Нет. Мистер Борeв теребил свой хрен, бормотал что-то о Cатане и клялся в вечной любви к Роллинг Стоунз. В общем, он на всю голову ёбнутый старикан.
Линдси посмотрела на свой салат с тунцом и отодвинула его от себя.
- Фу, мне нужно искупать его после перерыва.
Шерил сочувственно посмотрела на нее.
- Я могу искупать его вместо тебя, Линдси, - сказал Нил.
Он одним укусом содрал куриное мясо с кости и бросил останки скелета в грязное ведро.
Линдси снова повернулась лицом к Нилу.
- Ты бы сделал это для меня? - спросила она.
- Для тебя - все что угодно, Линдси.
Нил уничтожил каждый кусочек курицы и проглотил столько картофельного пюре, сколько смог за пятнадцать минут, отведенных на их утренний перерыв на чай. Бросив последний взгляд на Линдси в поисках своего банка дрочки, он прошел по широкому, хорошо освещенному коридору в отделение Орхидей и комнату четырнадцать. "Дубок" был большим местом. Персоналу требовалось много времени, чтобы пройти по коридорам в комнаты, которые требовали внимания, и еще больше времени для Нила. Он обратился к своему профсоюзу с просьбой о помощи в приобретении мотороллера, но лучшее, что они могли для него сделать, - это договориться о скидке на членство в местном спортзале. Он ходил туда пару раз, но женщины жаловались, что его руки всегда были в шортах, когда он смотрел, как они приседают.
Жители также слонялись по коридорным нишам и любили подстерегать его, чтобы обсудить такие тривиальные вещи, как погода, и их любимую тему - испражнения. Нил никогда не понимал, что так много можно сказать о том, чтобы посрать, пока он не стал работать в "Дубке". К тому времени, как он добрался до четырнадцатой комнаты, ведро с жареной курицей и горой картофельного пюре не сидели хорошо. Он громко рыгнул и постучал в дверь. Ответа не последовало, и после паузы он повернул ручку и вошел в комнату.
Изможденный мужчина лежал навзничь в постели. Его голова была повернута в сторону, и он уставился на туманную морось, покрывавшую его окно. Каждый тяжелый вдох, который он делал, звучал так, словно его легкие были сделаны из железа, а внутри гремели шарикоподшипники. Белая трубка появилась из кровати и закончилась раздувающимся мочевым мешком, полным мутной жидкости ржавого цвета.
