толстых любовных мышц.
Кристал захныкала, лежа лицом вниз на полу. Нил приподнял ее голову за прядь влажных волос. Она набрала полный рот воздуха, прежде чем он снова погрузил ее голову в миску с водой и белыми шариками спермы в ней. Это было оно. Это был момент, о котором он мечтал с тех пор, как в семнадцать лет у него был первый стояк. Он собирался, наконец, потерять свою девственность. Он приставил большой фиолетовый "шлем" своего разъяренного члена к ее отверстию, размером с пенни, и с силой, которая могла бы пробить гипсокартон, он вонзил его в нее, заставив набухшие яйца качнуться вверх и разбиться о ее плоский живот.
Ребристые стенки ее влагалища, сжимающие его член, казались невероятными. Внутри нее было так мягко и тепло. Если распаренная "киска" чувствовалась так потрясающе, Нил также хотел попробовать запеченную, вареную и обжаренную пизду. Рука-щупальце отпустила Шону. Нил хотел, чтобы она попыталась выползти на свободу. Шона была в бреду. Когда она медленно поползла по земле на четвереньках к дверному проему, Нил засунул руку-щупальце в ее "киску" сзади, пока оно не вылезло у нее изо рта. Он превратил дырку Кристал в кровавое месиво, каждый толчок заставлял ее лицо ударяться о стальное основание чаши с водой. Когда она тонула, ее влагалище напряглось, и ему было так хорошо вокруг его члена. С нечеловеческим воем Нил наполнил ее такой чудовищной спермой, что ее шейка матки рухнула, как прорванная плотина.
Удовлетворенно вздохнув, он вынул член из ее растерзанной "киски" и восхитился делом своих рук. Слизь, цвета одежды Тысячи островов, сочилась из ее разинутого рта, когда смесь крови и спермы выплеснулась на пол. Теперь пришло время поесть. Нил опустился на колени – боль в коленях прекратилась! – и вонзил зубы в складки влагалища умирающей Кристал. Он жадно глотал мясо "киски", пока не осталось ничего, кроме впадины между ее бедрами. Нилу нужны были силы, поэтому он пообедал Шоной. Будучи ветераном вагинального парения, ее влагалище было намного жестче и эластичнее. Он старательно прожевал и проглотил его. Оно все еще было изысканным на вкус, несмотря на текстуру.
Испытывая жажду и нуждаясь в отдыхе, он взял две миски и сел в очень большое кресло, которое раньше занимала толстая Магнолия. Он положил ноги на труп Шоны и расслабился в кресле, в то время как музыка пан-флейты продолжала доноситься из динамика. Поверхность воды в одной чаше изобиловала грязью и травами. Это была миска Шайи, потому что среди листвы плавало ореховое дерьмо. Нил взял его и бросил через плечо. Он поднес ноздри к миске и глубоко вдохнул. Понюхав, он прочистил носовые пазухи, и сделал глоток бульона.
