— Мне потребуется много времени!
— Что ж, твоя дочь — станет твоей сильной мотивацией. Да, Лисёнок?
Жесткие пальцы впиваются в мои скулы. Вблизи бандит кажется мне ещё более огромным. Он так близко, что я могу умереть в любой миг. Ведь у него глаза самого дьявола. И он жадно меня ими буравит.
— М-м-м, — хищно урчит, поглаживая пальцами щеку, а я дрожу, не могу вдохнуть. — И правда как лисёнок. Нежная. Маленькая. Красивая. Милая, — перечисляет достоинства. Себе заберу. Как питомца домашнего. Лисёночек…
Так и буду звать!
— Саид, ты ведь правда шутишь? — папа пытается подойти к нам, чтобы выдернуть меня из когтей монстра, но ему моментально преграждают путь амбалы — подчиненные бандита. Его телохранители.
— Господин Ахмедов! Теперь я тебе, — мужлан презренно сплёвывает, хватает меня за локоть, грубо встряхивает. — На ВЫ со мной, собака!
Один из мордоворотов хватает отца за шкирку, отшивыривает на стоящий рядом стул:
— Место! Пес плешивый!
Я лишь рот ладошками закрываю от ужаса. Ничего сделать не могу. Правда, как будто попала в криминальный боевик. Эти монстры такие страшные, что у меня в глазах темнеет.
— Забрав её себе, твоё самое ценное сокровище, только так я смогу быть уверен, что ты не сбежишь из страны, и начнешь быстрее шевелить извилинами, чтобы найти выход из сложной ситуации.
Отец молчит. Склонив голову. Признав поражение.
Папочка! Ну сделай хоть что-нибудь!
Уже не до шуток.
Бандюган правда не шутит!
Тем временем он продолжает рычать приговоры:
— Ты заплатишь, ясно? Я с тобой не шучу. Тем более не намерен рисковать. Я забираю твою дочь в качестве залога. Считай, что ты её мне продал…
— Нет, Саи… господин Ахмедов, прошу, давай договоримся!
— Я даю тебе три месяца, — как будто не слышит мольбы отца, — хочу закрыть все дыры до своей свадьбы.
Резко оборачивается, тянет меня прочь из кухни, но я упираюсь, хватаясь за дверной косяк.
— Но что будет, если вдруг я не найду денег?
Черноглазый дьявол замирает. Бросая последний убийственный взгляд:
— Она останется у меня. Навсегда. Всю жизнь мне будет служить. Этого хочешь? Чтобы твоя родная кровь мне до конца своих дней ноги целовала?
— Нет! Нет! Нет!
— Считай, ты продал мне свою дочь.
Звучат последние слова жестокого дьявола, он хватает меня за талию, перебрасывает через, к выходу несёт.
За нами следом шагает его свита, окружая меня, болтающуюся на плече, со всех сторон.
— Папочка… — жалобно кричу я, но сделать ничего не могу.
Дверь хлопает. Мы оказываемся на улице. А там впереди уже стоит вереница чёрных, грозных джипов.
