Общую идиллию нарушил санитар. Войдя в комнату практически незамеченным, он недоверчиво хмыкнул, посмотрел с веселым любопытством на пасторальное наше собрание, и, ткнув в мою сторону пальцем, громко сказал:
— Эй, ты, святоша новоявленный! Собирай манатки. Переезжаешь в другую палату.
Ещё вчера я был бы раздавлен необходимостью оставлять, практически обжитое, место и начинать всё заново. Но теперь всё было иначе. Я перестал бояться темноты непредсказуемости обитателей больницы. Было лишь немного жаль, что меня лишили возможности узнать этих людей получше.
Впрочем, когда за моей спиной захлопнулась дверь и громко завизжал амбал, на которого, судя по звукам, кто-то вылил парашу из ведра, сожаление моё как-то незаметно само собой улетучилось.
В новой палате дверей не было в принципе. Передвижение и поведение пациентов тут уже никто жёстко не ограничивал, и вообще внезапно оказалось, что больница для психических пациентов, это куда более спокойное место, чем мне представлялось последние сутки.
Я быстро перезнакомился с новыми соседями по палате, удивляясь тому, что ни один из них не походил на маловменяемых пациентов из предыдущего коллектива.
— Так там же палата для новеньких, — охотно пояснил мне Славик, оказавшийся местным авторитетом. — Там всех новичков выдерживают, чтобы понять, насколько у кого кукушка улетела в дальние края.
По манере говорить и скалиться, а также оценив татуировки на руках, я сразу опознал в нём матёрого уголовника. И не ошибся.
Славик действительно успел помотаться по тюрьма и зонам, и потому установил в палате привычные для себя, практически тюремные, порядки. Но, как это ни странно прозвучит, для тех, кто в нашей палате находился, это было скорее благом. И не только потому, что общая дисциплина позволяла почувствовать себя в безопасности, и не давала повода санитарам устроить над кем-либо расправу. Думаю, что поддерживая порядок собственными силами, как бы в противовес больничным правилам, разрушенные изнутри психически, люди ощущали себя более цельными и способными восстановить душевные силы. Ведь настоящих психов, в традиционно-народном понимании, тут практически не было.
Например, один из моих новых соседей был обычным студентом, пока его не замучил придирками особо вредный преподаватель. Не знаю, как уж там получилось, но парень всерьез прыгал в окно с большой высоты, и помешали ему по чистой случайности. После чего, родители несостоявшегося Икара, отправили его немного подлечиться. Разумеется, ничего общего с пациентами из палаты для новичков он не имел, и больным его можно было считать довольно условно.
