Вскоре, правда, Мишу увели, а вернули обратно уже с заломленными руками, и тут же привязали к кровати. Оказалось, что во время свидания Миша услышал очередной приказ, разбил окно и пытался бежать. Санитары, однако, оказались быстрее и профессиональнее. Слаженной командой они выудили Мишу из окна и утащили в узилище, роль которого теперь выполняла его собственная кровать.
В очередной раз жизнь дала мне возможность убедиться в том, что человек привыкает ко всему. Это может показаться странным, но я понемногу стал даже обживаться во всей этой дикой обстановке вокруг. И кажется, начал понимать, как вести себя дальше.
Вскоре меня позвали на свидание. Жена принесла чистую неброскую одежду, как я просил, и целый пакет продуктов. Особо говорить было не о чем и я, забрав передачу, вернулся в палату.
Пакет в моих руках вызвал общее внимание, хотя ко многим больным, я уверен, регулярно приходили родственники. Странно, но я вдруг буквально кожей ощутил, как еда в моих руках гипнотизирует всех этих, в общем-то, слабо управляемых людей.
Я не стал жадничать и раздал всё, что принесла мне жена. За какую-то минуту палата опасных психов, превратилась в пародию на детсадовскую группу под Рождество: повсюду валялись обертки от конфет и пастилы. Шкурки от мандаринов и апельсинов источали одуряющий аромат, а измазанные шоколадом руки и лица окончательно дополняли картину детского праздника. Для полного соответствия не хватало только ёлки с игрушками и пианино.
Впервые за всё время я видел вокруг столько счастливых улыбок. Угостили даже тех, кто был привязан к кроватям еще со вчерашнего вечера. На несколько минут в палате воцарилась тишина, нарушаемая лишь шуршанием фантиков, хрустом сочных яблок и довольным мычанием.
Я сидел на своей кровати, умиротворенный и растроганный этой картиной, а остальные обитатели палаты потихоньку собирались вокруг меня. В эту минуту я вдруг ощутил, что всех нас объединяет какая-то незримая сила. Каждый человек вокруг казался наполненным каким-то чудным внутренним сиянием. И с каждой секундой сияние в каждом из нас становилось вся ярче и сильнее, заставляя тянуться друг ко другу.
Люди окружили мою кровать, робко присаживаясь на самый краешек или просто опускаясь на пол. Несколько человек встали позади, а когда места там не хватило — начали толпиться у спинок. Прямо передо мной никто не становился — здесь все только сидели, точно не смея загораживать для меня окно. А когда общее движение замерло, я на несколько секунд даже перестал дышать, переживая одно из самых удивительных состояний абсолютного безмятежного покоя. И очень бы удивился, скажи мне кто-нибудь в тот момент, что не видит ослепительного сияния, буквально затопившего палату.
