– Выслушай меня, моя божественная Альбия... Я всё равно не мог бы оставаться в Риме, зная, что ты где-то рядом, и испытывать боль от того, что мне никогда не будет дозволено любить тебя открыто. Разве я смог бы смотреть на тебя спокойно, издали любуясь твоей дивной красотой и при этом страстно желая обладать тобой? Видеть твоё прелестное лицо, твою нежную улыбку, манящие изгибы твоего тела и быть вынужденным отказаться от всего этого, – это свыше моих сил...
На искажённом лице Марка читалась жестокая борьба противоречивых чувств и желаний, бушевавших в его груди.
– Знай, Альбия, вдали от тебя, лишённый твоих взглядов и твоей очаровательной улыбки, я буду несчастлив... очень несчастлив... Но оставаясь в Риме, рядом с тобой, я был бы несчастлив вдвойне.
Слушая Марка, Альбия тихо плакала.
А потом вдруг обратилась к нему с мольбой, смешанной с отчаянием:
– Любимый мой, возьми меня с собой! Я последую за тобой хоть на край света... я буду жить там вдали от всех, от всяких предрассудков и тягостных обязательств... Я буду рядом с тобой и никто не помешает нам любить друг друга!
Блоссий грустно улыбнулся и, прижимая девушку к своей широкой груди, тихо произнёс:
– Альбия, милая моя Альбия, я не могу... не имею права... Я перестану уважать самого себя, если стану причиной твоего позора... Мы должны смириться с этим роковым для нас обоих жребием...
– Нет, я вовсе не желаю принимать этот жребий как единственный и неизбежный. Не желаю, слышишь? Я приняла решение ехать с тобой и не пытайся отговорить меня!
Марк слегка встряхнул Альбию, стиснул её плечи и посмотрел ей прямо в глаза пристальным взором, точно убеждаясь в здравости её рассудка.
– Опомнись, Альбия! Неужели ты хочешь, чтобы я разбил твою жизнь, чтобы погубил нас обоих и нашу любовь? Нет, милая, я не хочу твоего бесчестья, не хочу, чтобы тебя презирали и оскорбляли само твоё имя! Альбия, я люблю тебя, люблю всем сердцем, но прошу, не требуй от меня большего...
Тогда Альбия обеими руками привлекла к себе его голову и покрыла его лицо горячими, влажными от слёз поцелуями.
Блоссий не успел прийти в себя после столь бурного порыва страсти, который обрушила на него целомудренная весталка, как всё кончилось. Альбия вдруг исчезла, как будто её и не было вовсе. И лишь в воздухе ещё витал тонкий аромат её волос.
