Вскоре в перистиль вошла немолодая женщина, с бледным осунувшимся лицом, на котором время беспощадной рукой оставило свои глубокие отметины. Это лицо было бы неузнаваемо, если б не мерцающие холодной зеленью глаза продолговатого разреза и застывшая в линиях рта надменная злая усмешка. Красота гордой своенравной патрицианки, некогда привлекавшая взоры толпы, с возрастом сильно поблекла.
Альбия узнала Деллию. Хотя появление этой знатной римлянки в далёкой провинции удивило её, страха она не испытала.
– Приветствую тебя и да будут благосклонны к тебе боги, – обратилась к Альбии нежданая гостья. – Я пришла в этот дом, когда услышала, что здесь живёт семья из Рима. Хотя мы не встречались прежде, но круг знакомых у нас, полагаю, один. Ты ведь знаешь Овидия? Он поселился в этом городе много лет назад, и я хотела бы найти его.
Хотя Деллия старалась говорить учтиво, держалась она всё же со своим обычным высокомерием.
– Да, я была с ним знакома когда-то, – ничуть не смутившись, ровным голосом ответила Альбия: – Но если у тебя к нему какое-то дело, должна тебя огорчить. Ты опоздала: Овидий ушёл из этого мира несколько лет назад. И разве в Риме об этой страшной потере не говорили?
– Может, и говорили, – не сразу ответила Деллия. – Но там столько всего произошло – мне было не до этого...
Она резко умолкла; взгляд её потускнел – точно глаза вдруг заволокло дымкой печальных воспоминаний. Она переступила с ноги на ногу, то ли ища точку опору, то ли намереваясь уйти. Как будто что-то удерживало её на месте: скорее всего, она просто не знала, куда ей идти.
Наконец Альбия решилась. Глубокое волнение придало её голосу необычную строгость:
– Я знаю, кто ты!
Деллия в удивлении вскинула брови, потом пригляделась к стоявшей напротив неё хозяйке дома и, отшатнувшись от неё, воскликнула:
– О! Неужели это снова ты? Неужели мне никогда не будет от тебя покоя?
Призрак покойной весталки не мог бы так напугать Деллию, как её появление во плоти. Обеими руками она схватилась за сердце; седеющие волосы выбились из-под покрывала и упали на её побледневшее лицо.
– Разве не ты пришла в мой дом? – в свою очередь изумилась Альбия.
– Так ты... жива? – пробормотала Деллия, запинаясь.
Внезапно из-за двери донеслись звонкие ребяческие голоса, а затем в дом вбежали, один за другим, два подростка.
– Мама, мама! – закричал, подбегая к Альбии, тот, что был пониже, смуглый крепыш, с копной каштановых волос. – Деций грозится задать мне трёпку за то, что я подсмотрел, как он целуется с дочкой пекаря!
