– Мне хотелось бы исполнить твою просьбу, – медленно проговорил Германик и, пристально глядя Марку в глаза, прибавил: – Но прежде я хочу услышать правдивый рассказ о том, по какой причине именно ты стал посланником моего дяди и за что он мог приказать своим людям убить тебя и твою жену.
Марку не оставалось ничего другого, как открыть другу всю правду – без утайки, без страха быть им осуждённым или навлечь на себя его гнев.
Германик всё время ходил по палатке большими шагами, не перебивал его, не задавал вопросов; и вдруг остановился прямо перед Марком.
– Как такое могло случиться?! – гневно воскликнул он. – Как случилось, что жрица Весты покинула храм и стала твоей женой? Ты преступник, Марк, – перед богами, перед традициями наших предков и перед законами отечества! Как добропорядочный гражданин Рима, я должен бы выдать тебя правосудию...
Марк хотел что-то сказать, но промолчал. Когда же консул снова принялся ходить по палатке большими беспокойными шагами, он подумал, что тот, борется с охватившими его честное сердце противоречивыми чувствами. С одной стороны, к нему взывала гражданская совесть, с другой – верность другу.
Наконец Германик произнёс слова, которые вернули Марку надежду:
– Вот моя рука. Пока я жив, никто ни тебе, ни твоей возлюбленной не сделает зла. Вы можете покинуть мой лагерь, когда вам будет угодно, а я прослежу, чтобы люди Тиберия не узнали, куда вы направились. Зная его переменчивый нрав, я дам напоследок совет: уезжайте как можно дальше, пусть хоть на край света, туда, где вы будете в безопасности...
Они обменялись крепким рукопожатием и долгими взглядами. Всё было сказано.
Марк и Альбия снова отправились в путь незадолго до рассвета.
– Благодаря благородству Германика мы сможем спокойно продолжить наше путешествие, а благодаря его щедрости у нас есть достаточное количество еды и воды, чтобы добраться до побережья, – сказал Марк, помогая Альбии взобраться на лошадь.
– Так ты уже знаешь, куда мы поедем?
– Нам предстоит переплыть два моря и проехать не одну страну.
– И где же мы обретём наш дом? – снова спросила Альбия, у которой предстоящее путешествие вызывало одновременно и страх, и радостное возбуждение, и жгучее смятение.
– Возможно, в далёком городе Томы, в провинции Понт. Это дикий, но мирный уголок Римской империи, хотя самих римлян там почти нет. Там ты будешь только моей женой, моей Альбией, и тебя больше никто не назовёт Аматой – служительницей Весты, – ответил Марк со своей прежней, загадочной и пленительной, улыбкой.
