– Да, на этом поприще успехов у меня было побольше, чем на военном. Потому, наверное, я так и остался трибуном, тогда как ты стал консулом, – в свою очередь отшутился Марк.
Друзья поговорили ещё немного, вспоминая прошлое и обмениваясь беззлобными шутками, затем Германик велел своим подчинённым подготовить для гостей ночлег, и, когда Альбия отправилась отдыхать, они начали серьёзный разговор.
Как это и было поручено ему, Марк изложил Германику предложение Тиберия. Правдиво, убедительно описал он непрочность власти нового правителя, выказав свои опасения по поводу беспорядков в государстве, при определённых условиях грозящих перерасти в междоусобицу. Рассказывая о встрече с императором, Марк повторил его слова о том, что наибольшую угрозу своему положению он видит именно в Германике, если тот подойдёт с непобедимым войском к воротам Рима.
– Друг мой Блоссий, не хочу скрывать от тебя, что мне противно даже подумать, что я могу стать во главе войска, которое войдёт в родной город, бряцая оружием, – заговорил Германик, когда Марк закончил свою речь. – Если бы я принял верховную власть, применив силу, как того требуют мои легионы, я не только навлёк бы на себя ненависть римского народа и проклятие всей Италии, но это послужило бы не на благо империи. Ведь я рождён не для того, чтобы править, – в этом деле у меня ещё меньше талантов, чем у моего дяди Тиберия. Но я – воин, и я по-прежнему верен своему гражданскому долгу.
Германик говорил твёрдо и спокойно, и Марк, слушая его, понимал, что не напрасно консул сумел заслужить любовь народа. Всеми душевными достоинствами, как и телесной красотой, Германик был наделён, как никто другой: редкая храбрость сочеталась в нём с беспримерной добротой и удивительным благородством.
– Передай Тиберию, что я приведу свои легионы к присяге на верность тому императору, имя которого назвал в завещании Август. Скажи, чтобы он воспользовался благоприятствующей ему судьбой и служил родине и народу не хуже, чем это делал его предшественник.
– Достойный ответ, – отозвался Марк, выслушав друга. – На другой я, честно говоря, и не рассчитывал. Скажу больше: отправляясь к тебе с поручением от Тиберия, я был уверен, что ничем не рискую.
Германик посмотрел на него молча, с удивлением.
– Видишь ли, – продолжал Марк, – от твоего ответа зависела не только моя участь, но и жизнь самого дорогого для меня человека – моей жены. В твоём лагере могут находиться люди Тиберия, и я думаю, они убили бы нас обоих, если бы легионы двинулись к Риму. Когда-то я вынес тебя из боя, и все эти годы ты считал себя моим должником... Так вот, друг, сегодня ты вернул мне долг сторицей... Я напишу Тиберию о нашем разговоре, но больше никогда не вернусь в Рим. И я хотел бы обратиться к тебе с последней просьбой. Если случится, что Тиберий забудет о своём обещании найти и наказать убийцу моего брата, Деция, то пусть это сделают по твоему приказу.
