В тот день, когда перед напором молитв и неистощимой надежды недуг начал ослабевать, а дыхание Альбии стало размеренным и тихим, Марк впервые крепко уснул. От долгих часов бдения у постели больной, крайней усталости и тревог его глаза начали слипаться. Шипение смолы в факеле, кудахтание кур во дворе и голубиное воркование за стеной убаюкивали его. Борясь со сном, он иногда вскидывал голову и всматривался в лицо Альбии, но потом наконец сдался и уснул.
Когда Альбия открыла глаза, то не сразу вспомнила, где она и что с нею произошло. В комнате, окутанной вечерним сумраком, шипя и роняя капли смолы, горел факел. По стенам скользили смутные тени и блики, но ещё до того, как глаза Альбии различили в полутьме очертания Марка, она почувствовала его присутствие. Она улыбнулась и хотела позвать его, но её уста издали только еле слышный шёпот.
Погружённый в глубокий сон, Марк не мог его слышать. Но он увидел и услышал Альбию во сне. Он уловил её дыхание; её губы шевельнулись, назвав его имя. Прикосновение её влажных пальцев и невыносимо томительный поцелуй опалили его сердце. Марк тихо застонал от объявшего его желания: ему хотелось прильнуть к её бёдрам, проникнуть в неё и любить, любить её до изнеможения, до страстного и блаженного исступления...
Охваченный этим неистовым желанием, Марк проснулся и увидел, что Альбия с нежностью смотрит на него.
– Ничего не хотела я так сильно, как увидеть тебя, увидеть рядом, наяву, – тихим голосом произнесла весталка, – я тосковала по тебе. И вот ты здесь... Позволь же мне обнять тебя.
Марк наклонился; но больная была ещё слишком слаба, чтобы обнять его шею, – попробовала и не могла. Тогда он сам мягко, будто боясь причинить боль её хрупкому телу, заключил её в свои объятия.
– Любимая моя, как же ты страдала! – начал говорить Марк, и от звука его голоса по телу Альбии прокатилась сладкая истома. – Безжалостные палачи! Как смели они затуманить слезами эти чудесные глаза? Как смели согнать румянец с этих нежных щёк? Как смели розгами терзать эти божественные плечи, это волшебное тело?
И он покрывал поцелуями её глаза, шею, плечи, всё крепче прижимая её к своей широкой груди. Альбия чувствовала, что объятия Марка становятся всё более пылкими, и она ждала, она жаждала снова испытать и пережить те ни с чем не сравнимые ощущения, сила и прелесть которых однажды уже покорили её.
– Марк, любимый, я всегда знала, что ты не покинешь меня, – произнесла Альбия слабым голосом, хотя глаза её так и сияли от счастья. – Там, в темнице, я обращалась к тебе и говорила с тобой, я слышала твой голос – это был знак того, что ты где-то рядом, что ты думаешь обо мне... И я жила надеждой, что ты придёшь, и мы с тобой уже никогда не разлучимся...
