– Привет тебе, богиня красоты! – воскликнул Аспренат, сопроводив свои слова поклоном. Этот высокий, плотный и краснощёкий человек, с изрядной проседью в каштановых волосах, был в молодости красавцем. Но лицо его обезобразил шрам, шедший от виска до носа, и, кроме того, он сильно хромал: однажды в цирке его колесница перевернулась, при падении он сломал себе ногу и разбил лицо.
– Послушай-ка, – обратилась к нему Деллия, не удостоив его ответным приветствием, – мне нужно как можно быстрее попасть в дом к императору. Сделай же так, чтобы эти люди расступились и не препятствовали мне: у меня дело особой важности.
– Боюсь, мне придётся разочаровать тебя, прекрасная Деллия, – отозвался Аспренат, приняв огорчённый вид. – К Августу никого не велено впускать, и, с каким бы делом ты ни торопилась к нему, тебе придётся всё же подождать до более благоприятного дня.
– А что случилось?
– Внучку божественного уличили в постыдной связи с молодым Силаном, и, до тех пор, пока Август не примет решение о её участи, двери в его дом для посетителей будут оставаться закрытыми.
Событие было серьёзное. Все знали, что дочь и внучек Август воспитывал так, как это было принято в патриархальной древности: в строгости и соблюдении добродетели. Он так оберегал их от встреч с посторонними, что одного знатного и достойного юношу упрекнул в нескромности за то, что тот подошёл приветствовать его дочь. Юлия, дочь Августа от его бывшей жены Скрибонии, дважды овдовев, в третий раз была выдана замуж за Тиберия, сына Ливии. Ради этого брака Август заставил своего пасынка развестись с женою, беременной вторым ребёнком. О прелюбодеянии дочери Август доложил в сенате заочно, в послании, зачитанном квестором, и после этого долго, терзаясь стыдом, сторонился людей и подумывал даже, не казнить ли её. Позже, избрав для дочери в качестве наказания ссылку, он запретил предоставлять ей малейшие удобства и только пять лет спустя, переведя её с острова на материк, немного смягчил условия ссылки. Но о том, чтобы совсем её простить, было бесполезно его умолять. А на всякое упоминание о дочери он только восклицал: « Лучше бы мне и безбрачному жить и бездетному сгинуть!». И вот теперь в таком же преступлении обвинялась Юлия-младшая, которую было принято называть Юлиллой. Среди радостей и надежд на процветание и добронравие потомства счастье покинуло Августа. От того, как он сумеет перенести постигшее его горе, могла зависеть судьба всей империи.
