Точёные черты лица римлянки исказились от свирепого злорадства.
– Какие глупости ты говоришь, – устало произнёс Марк и тяжело вздохнул. – Мы оба знаем, что не Альбия стала причиной нашего расставания. Прошение о разводе с тобой я подал судье задолго до встречи с нею. Полагаю, тебе не надо напоминать, что стало причиной развода?
Деллия поиграла пальцами, унизанными перстнями.
– Я говорила тебе тогда и повторю снова: ребёнок, которого я вытравила, был не от тебя, – с преувеличенным равнодушием сказала она, стараясь причинить Марку больше боли. – Но даже если бы я солгала тебе, мне он был не нужен. Беременность и роды испортили бы мою фигуру. Я, знаешь ли, не хочу походить на самку гиппопотама, в какую превратилась после родов жена сенатора Ацеррония Прокула.
– Каким же я был слепым безумцем, когда позволил себе влюбиться в тебя, – после короткой паузы сказал Марк, глядя на Деллию едва ли не с отвращением, – до того слепым, что не сумел вовремя разглядеть за внешностью восхитительной красавицы циничную притворщицу.
– Прекрати, Марк, – прервала его Деллия, в крайнем раздражении махнув рукой. – Клянусь Кибелой, твои упрёки не к лицу такому умнице, как ты! Посмотри правде в глаза: мы достойны друг друга. Лицемерные любовники, жестокие изменники, развратные обманщики...
– Если я и был таким, то только в твоих глазах, – возразил Марк, покачав головой. – Но правда за правду: та часть моей жизни, которую я когда-то делил с тобой, видится мне чем-то бесконечно ничтожным. А об Альбии скажу, что, будь она мне женой, я был бы счастливее всех на свете.
Последние слова Марк сказал от всего сердца – и Деллия, поражённая искренностью, прозвучавшей в его голосе, не нашлась что ответить. Она лишь откинула голову, зелёные глаза, которые казались теперь почти чёрными, метнули на Марка яростный взгляд.
А он уже не смотрел на неё. Он сидел на скамье, ссутулившийся и как будто постаревший; яркий свет заливал его сильную, тяжёлую фигуру; казалось, можно было сосчитать все морщины на его лбу, все белые нити в густых каштановых волосах. Деллия, глядя на него, поймала себя на мысли, что впервые видит и эти морщины, и эти седину. Был ли этот человек тем самым мужчиной, который всегда очаровывал её, звуками голоса которого она когда-то упивалась и из-за разлуки с которым изнывала в тоске и слезах? Одна ли она? Многие, многие другие женщины знали всю силу его обаяния и испытывали с ним самые утончённые наслаждения... И вот он сидит перед ней: пронзительно-чёрные глаза, взгляд которых прежде сводил её с ума, утратили свой блеск; углы красивого рта, который она так любила целовать, опущены вниз, образуя в нижней части лица две глубокие складки...
