Подошла к окну, с удовлетворением отметила, что парк начал приобретать более ухоженные черты. Да, новый лорд-администратор старался на совесть, вот только не для неё, а для будущего императора. Принёс бы присягу лично её величеству – тогда бы остался жив. Но он осмелился противоречить, настаивать на своём, вести себя более, чем непочтительно, и этим подписал смертельный приговор.
Единственно, насчёт кого императрица продолжала сомневаться, так это насчёт секретаря и магов Ордена. Впрочем их тоже стоило убрать, всех и одним махом, заодно открыто oбвинив Гжету ди Сартолио. Мол, сделала гадость и сбежала, а лорд-хранитель печати это подтвердит, если хочет дожить до совсем уж преклонных лет. И слуги видели, что придворная магистресса что-то варила, окна-то оставались открытыми, да еще и аптекарша. С этой тоже было решено.
Отвязав от пояса небольшой вышитый кошелёк, женщина достала оттуда уже знакомый пузырёк и кисточку. Добавлять яд в еду или напитки – это слишком знакомо и общепринято, поднаторевшие в искусстве интриги и отравлений придвoрные крайне внимательны и подозрительны. Если уж бывшая алхимичка не смогла почуять яд на шнурке,то и оcтальные тоже его не распознают. Ну, а маги ордена не смогут заподозрить, что некоторая посуда приобретёт неожиданные свойства.
Настроение стремительно поднималось, пока сиятельная леди тщательно раскрашивала тонкие ножки бокалов. При первом же тосте, даже если гости не прикоснутся губами к вину, неугодные отправятся на тот свет.
Императрица вернула пузырёк в кошель, поправила расставленные на столах карточки. Как замечательно, что все места распределены и подписаны! Как раз, чтобы не ошибиться. Времени до мгновения торжества осталось совсем немного. Она пару раз стукнула в дверь и тут же нырнула в отодвинувшуюся панель тайного хода. Не стоило приглашённым видеть, что она оставалась в зале одна, не стоило возбуждать подозрения.
Охранники, услышав условный сигнал, посторонились, уступая места стражникам. Им предстояло выполнить ещё одно поручение и только потом вернуться. За окном уже темнело, слуги потихоньку перебирались под крышу ближе к кухне. Минимум глаз, максимум свободы и никаких помех.
Мэтр Листен суетился около большого стола на кухне, куда выставлялись готовые блюда и вина, разлитые в графины. Работа королевского дегустатора всегда хорошо оплачивалась,и он гoрдился своим местом и тонким вкусом. Но сегодня по коже бегал непонятный холодок, на сердце лежала тяжесть, будто что-то дoлжно было случиться. Что-то наступало – решительно и неотвратимо, и вовсе не те перемены, которых он ожидал.
