— А куда мы, собственно, идём? — как бы невзначай бросила в спину молчаливому Грозничу. Можно было... даже нужно это спросить у ректора, но жуть не хотелось вклиниваться в живенькую дискуссию педсовета по поводу моего?! творчества на стенах лазарета.
— В комнату, — бесстрастно отозвался Шепс секундами погодя, хотя уже не надеялась, что соизволит просветить.
— Чью? — резонно уточнила, но очень тихо, уже представляя взрыв неудовольствия упыря, но Грознич был непрошибаемо спокоен.
— В твою, конечно же. — И тотчас: — Хотя, еда в постель — звучит аппетитно, — Шепс так резко остановился, что я врезалась в него.
— Ауч, — скривилась, потирая ушибленный нос и лоб. Да так и замерла с ладошкой на лице — глаза упыря в полумраке опасливо сверкнули красным.
Мне аж дурно стало.
Было отшатнулась, но парень, как всегда, среагировал быстрее — и уже в следующий миг я была в его объятиях.
— Юное, нежное, сочное... девственное лакомство, — вкрадчиво перебирал жуткие эпитеты явно к моей персоне по отношению к нему и его вкусовым пристрастиям. И особенно озвучивание последних жаром едкого смущения ударило в лицо. Я всё же попыталась выбраться из плена, но гад был так близко, так провокационно тесно, что всё, на что оказалась способна — упереться ладонями в его грудь:
— Ты жуткий! Оттограюще холодный, бесчувственный, толстокожий монстр, — парировала, изо всех сил стараюсь не рухнуть от волнения, от слабости, от ужаса в небытие.
— Такая дерзкая ты мне нравишься больше, — вроде, он даже улыбнулся.
Нет, показалось, губы были по-прежнему узкой недовольной полосой.
— Да, я могу быть очень токсичной, — выдавила, сделав очередную попытку оттолкнуть упыря. — Осторожно! Не отравись!
— Угрожаешь? — светлые брови наглеца взлетели на лоб. В Кровавых глазах сверкнуло удивление.
— ДА! И хватит меня пугать, обнимать и клацать зубами без нужды! Я не быстрый перекус… Я вообще не еда! И хотела бы обсудить график твоего приёма меня-пищи, — от страха и не такого наговоришь.
— Ого, — вот теперь руку на отсечение, он ухмыльнулся! — Ещё и деловая хамка, — наигранно досадовал Грознич. — Деточка, поосторожней, так друзей не наживёшь...
— Не ты ли мне в друзья метишь? — огрызнулась, ведя тщетную борьбу с упырём за себя. — Что-то я не заметила у тебя друзей… Может, потому что ты их предпочитаешь не наживать, а пожирать? — шикнула, вернув ему ту же монету.
— Выпивать, я кровь пью, плоть едят оборотни, — его голос опустился до каких-то волнительных частот, от звучания которых у меня в теле появлялась вибрация, по коже носились мурашки, и дико в горле сушило. Я даже перестала рыпаться — так и зависла, точно под гипнозом смотря в дивные… глаза цвета вековых льдов. — Так что с Войром будь осторожна. Ты всё же моя добыча, — шелестел Шепс, и я, как зачарованная дура, болванчиком кивнула:
