Я пыталась из него выудить хоть какие-то подробности, что делают, интересно ли там… но он буднично пожимал плечами:
— Нормально… работаем… разгребаем… не ругаемся…
Мда, рассказчик из него — никакой!
Эх, мой супер… нереально крутой и идеальный парень!
Моя симпатия и привязанность к нему, кажется, разрастались всё сильнее…
Особенно, я поняла, что скучаю по нему, когда вместо Шепса завтрак принесла Изэлла:
— Подъём, — кисло брякнула она, с грохотом поставив поднос на стол. — Просили передать! — добавила ледяным тоном.
— А Грознич?.. — невнятно пробормотала я. — Он… не смог? — почему-то на душе скребли кошки.
— Нет! Занят! — отрезала соседка и демонстративно от меня отвернулась.
Я себя ощутила брошенной, вновь никому не нужной…
Даже не захотела вылезать из постели.
От тоски уткнулась лицом в подушку и… живот болел жутко.
И, несколькими минутами погодя, когда всё же заставила себя пройтись до уборной, поняла причину «зверства» Грознича и даже Крома. У меня начались женские дела!
Отсюда недомогание: ломота в теле, боль в голове, тошнота, головокружение и великая апатия...
Чёрт!
Как всё вовремя!
Весь день провалялась, так и не открыв книжку.
Да какое там?!
Спала, как убитая, и если бы не соседка, которая ко мне относилась как бревну, которое можно и попинать, я бы совсем захандрила, а так — спасибо, не дала себя жалеть больше, чем уже…
Несмотря на холодность, Изэлла еду приносила исправно: завтрак, обед и ужин. Как бы тоскливо не было, сон, питание и отдых, и правда, делали своё дело — мне становилось лучше. Не то, чтобы я уже была готова на подвиг вновь «умирать», по крайне мере, появилось желание открыть книгу.
Листала её с благоговейным восхищением и страхом, не дай бог порвать или испачкать… Нет, она не древняя — ведь текст напечатан в типографии… Но, всё равно, боялась представить, сколько могло такое стоить?! И ещё больше — как мне это дал ректор, зная о редкости и стоимости данного экземпляра?
Не уверена, что в ней была заключена какая-то сверх информация, тогда бы, уж, точно, и глянуть на неё не позволил. Кто я такая?!
Но, даже то, что она старая — уже на любом рынке в мире людей за неё бы отдали состояние… если даже не убивали!
Картинки казались нарисованными… именно нарисованными! Очень интересные, не яркие, не сочные, как в современных книгах и журналах, а мрачные, штрихованные…
Порой приходилось всматриваться, чтобы понять, что тут такое… А когда я глазами зацепилась за текст, мягко сказать, озадачилась — интуитивно его понимала, но не сказала бы, что читала свободно и без затыков. Это был какой-то диалект, что ли...
