— Мы — отсталое разобщенное государство, — не удивительно, что нас завоевывают, — был вердикт новой правительницы ее миру. Подобная холодность в суждениях больше соответствовала светлым мужчинам, чем темным женщинам, она пугала Асмодеуса, заставляя его снова начать сомневаться в правильности выбора Марьяны. А еще его пугала его тяга к Мелании, которая буквально заставляла его ночевать под ее дверью.
Кроме как себе, мужчина бы никому не признался в подобных размышлениях. Он выполнял все приказы Мелании, попутно уверяя окружающих, что Хранительница все еще слишком устала после перехода, чтобы обратить внимание на подданных. Однако все больше людей начинало склоняться к мысли, что столь долгое нахождение в железной тюрьме могло уничтожить магическую суть Хранительницы.
Мелания после их единственной прогулки под луной постоянно отсылала мужчину от себя. Она разговаривала с ним короткими фразами и выставляла за дверь, стоило ему задержаться чуть дольше необходимого. Асмодеус готов был выть от подобного обращения, он с новыми силами бросался выполнять приказы своей хозяйки, ругая себя за то, что старается ей угодить как комнатная собачонка.
Между тем Астрид вела себя так, как и полагалось Темной. Она уже выбрала себе двух фаворитов, пообещав им место в совете, как только ей исполниться 21. Девушка вовсю демонстрировала свои способности управлением стихиями: создавала ветряные потоки, зажигала магические огни и заставляла распускаться цветы. Мила лучилась самодовольством из-за успехов дочери и заходила в Таверну как к себе домой, уже ощущая себя полноправной хозяйкой этого места.
— Конечно, Алина, я тебя не уволю, — сообщала сестра Марьяны, разыгрывая из себя добрую владелицу — ты будешь служить Астрид, как когда-то моей сестре.
Алина коротко хохотнула, протирая барную стойку. Ох, если бы Мила знала, с кем именно осмелилась говорить подобным тоном…:
— Настоящая хозяйка этого места сидит на чердаке и изучает правила нашего мира.
— Да она забилась как мышь от стыда, что сила ее не признает. Пора ей возвращаться в мир людей.
Дородная трактирша уперла руки в бока:
— Асми, ну ка объясни Миле, кто тут главный!
Асмодеус неслышной тенью приблизился к Миле, в руках его была стопка последних газет светлых, их потребовала Мелания, зачем, дикий пес понятия не имел.
— Ох, Асми! Мой вечно молодой друг, — вечная молодость Асмодеуса давно была предметом расхожих сплетен в темных кругах, знали бы они, кому он ей обязан, разорвали бы на месте. — Ты отказался перейти на мою сторону тогда, переходи на нее сейчас. Твоего влияния в среде оборотней хватит, чтобы и они присягнули Астрид.
