Артур остановился и, вскинув голову на такое редкое в Москве чистое небо, проскрежетал зубами.
Все это время он не хотел признаваться самому себе, что надеялся, что у него хватит смелости и сил забыть Киру. Та часть сознания, что отвечала за безопасность, просто кричала, чтобы он не возвращался в Севастополь, но Ари не смог выкинуть Киру из головы.
Разлука с ней сжимала его сердце, а мысли о том, что месяц, что он подарил ей, через несколько недель закончится, сводила с ума.
Артур понял, что любил Киру так сильно, что ему было уже все равно на себя – он просто не переживет, если ее не станет. А если он собственноручно приговорит ее к смерти, тогда когда мог спасти, он просто свихнется. Он зажмурил глаза так сильно, что под веками заплясали алые огни. Он так любил Киру, что было даже больно. И он знал, что он должен сделать.
Победа и поражение
Дни мчались быстрее болидов в Формуле-1.
Первая химия. Баснословное количество лекарств, что, казалось, Кира никогда не запомнит, когда что принимать, хотя ей и не надо было. Медсестры приносили лекарства.
Но уже после первой капельницы начались странности… Точнее ничего не произошло. Ей должно было быть плохо. Организм отравлялся препаратами, которые убивали не только злокачественные клетки, но и здоровые, но она ничего не почувствовала.
Кира удивляла всех здоровым румянцем и недовольным видом, что её держали в больнице, хотя у неё было сил столько, хоть горы сворачивай.
Два цикла курса химеотерапии.
Девушка поделилась протеиновым батончиком с Максом, лысым мальчиком лет двенадцати с которым они подружились в больнице.
Макс улыбнулся своей щербатой улыбкой и осторожно потянулся за половиной батончика так, что натянул до предела капельницу.
Кира познакомилась здесь с прекрасными детьми и сверстниками, которых объединяло одно – болезни, которые убивали.
Смотря, как играет четырехлетняя Даша, Кира все думала: за что? Что такого сделали эти ни в чем неповинные дети?
Кира никогда не была по-настоящему верующим человеком. Она не ходила по воскресеньем в церковь. Да и не принято было в их семье это.
Но здесь, в больнице, в Кире убивались даже зачатки той веры, что была. Если Бог по-настоящему существовал, он бы никогда не допустил, чтобы у четырехлетней Даши был неоперабельный рак мозга, что увеличивался и убивал ее изнутри.
– Сегодня такая отличная погода! Жаль, что нам нельзя пойти позагорать на пляже и покупаться, – вздохнул Макс, почесав щеку полную веснушек.
