Но кто они или, все же, он?
Ари отпил полную пузырьков, кусающую нос воду. В голове после знакомства со стариком-демоном крутился несформированный ворох вопросов, но слушая профессора, в мозгу словно все укладывалось по полочкам. И первое что его радовало, что он все же не сошел с ума.
Артур впитывал все, что говорил профессор, положив руку на папку, что Ренат Акаевич дал ему, словно боялся, что отпусти он ее, папка куда-то денется.
Тем временем профессор продолжал:
– В религиях всего мира смерть отожествляется с очеловеченным существом: Сатана, Ангел смерти, японский шинигами, бретонский Анку, французский “курносый”, голландский “дядюшка Гейн”. Во многих культурах мира смерть – это определенный образ. Но смерть ведь забирает жизни, приходит за человеком, но в основе этих историй ведь мог быть наш знакомый…
Профессор замолчал и указал на папку:
– Здесь намного больше. Картины, свидетельства, истории. Изучишь на досуге. Если появятся вопросы, звони… Мне уже пора, у меня скоро начнется лекция.
Ари опомнился и вскочил.
– Профессор, подождите… Вы говорили, что пытались найти с ним встречи…
Ренат Акаевич кивнул и поднял стоящий на полу портфель.
– Я звал его, представлял нашу с ним встречу, приходил в те места, где встречались с ним другие, ездил во все места силы по всему миру, но ОН не приходил. Я не знаю почему, возможно я не был точно уверен в своем решении отдать жизнь… Не знаю… Артур, я бы хотел тебе посоветовать не влезать в судьбу человека. Понимаешь, никто не выиграл от этого… Ты ей уже продлил жизнь на месяц. Достаточно. Мой тебе совет: ради вас двоих, не спасай ее больше. Никто еще не кончил хорошо, после того как изменял то, что предначертано, поверь мне.
Лицо Ари ожесточилось. Он сжал папку и отвел глаза от профессора. Ренат Акаевич вздохнул и похлопал юношу по плечу.
– Приятно было познакомиться с тобой. Не стесняйся. Как ознакомишься с данными, звони. Встретимся и обсудим все, если конечно захочешь.
Профессор вынул из бумажника купюры и кинул на столик. Он бросил последний взгляд на юношу и вышел из заведения.
Ари еще долго смотрел вслед удаляющейся фигуре и все не мог отделаться от противного, ужасающего чувства, что его судьба была решена в тот момент, когда он согласился отдать часть своей жизни.
Он медленно встал и побрел к метро самой длинной дорогой. Он понятия не имел что ему делать. Надежда, что все каким-то чудесным образом разрешиться, растворилась. Горький привкус разочарования и наполняющего его отчаянья атаковали.
