— Твой? — спросила она.
— Трофейный, — сказал я. — Половником зовут.
— Как?! — Талли аж подпрыгнула.
— Я решил выдерживать имена петов в одной стилистике. Дракон — Противень, конь — Половник… Ты видала, сколько он жрёт? Как лошадь!
Талли несколько секунд помолчала, переваривая информацию. Потом удивила меня:
— Покатаешь?
* * *
— Никогда не каталась на лошадке! — радовалась богиня.
Я сидел спереди, держа поводья. Маленькая Талли — позади, держась за меня. У меня, конечно, тоже опыт верховой езды был никакой. Всю дорогу старательно избегал такого способа перемещения. Но всё-таки пришлось немного приобщиться. А Половник был смирным, и к смене хозяина отнёсся философски. Видимо, тоже решил, что это очень круто — что я могу идти против матери-вселенной.
— Ещё кружок — и закругляемся, — ответил я.
— Ну па-а-ап!
— Не «папкай». Завтра выходим, коняшке отдохнуть надо. Да и мне тоже, честно говоря.
— У! — Я не увидел, но буквально почувствовал, как Талли выпятила губу.
Ребёнок ребёнком ведь! Богиня…
Противень сидел у меня на плече, я ощущал его приятную тяжесть. А вот когтей — совсем не ощущал. Спасибо кожаной заплатке и моим не совсем кривым рукам.
— Пап, — вдруг тихо сказала Талли. — А ты по маме скучаешь?
— Как тебе сказать… — протянул я задумчиво.
Она явно имела в виду Боргенту. Скучал ли я по ней? Ну… Наверное, как по частичке прошлого — да. Так же я скучал и по бывшему магу воды Вукту, и по Акади, и даже по Денсаоли, которая теперь не совсем уж и Денсаоли, а если точнее — так и совсем не Денсаоли, а в основном Мекиарис. Сложная была история. Денсаоли умирала от жабьего яда, и мы вселили в неё неупокоенный дух Мекиарис, обитавший в нашем доме. Один из тех поступков, что я совершил, слушая сердце. И не прогадал ведь. Денсаоли-Мекиарис в конечном итоге оказалась верным другом и незаменимым соратником. Если бы не это слияние, даже не знаю, чем бы закончилась вся заварушка…
— Я — очень скучаю, — сказала Талли. — И мама по мне — тоже.
Если Талли, как богине, придётся отрешиться от мира, то она ведь и с матерью общаться не сможет больше. Только со мной. И то — лишь до тех пор, пока я — дьявол.
— Когда всё закончится… — начал было я, но не смог договорить.
— Угу. — Дочь потёрлась носом мне о спину. — Я уйду очень высоко. Туда, откуда хорошо видны все нити. Я буду не только и не столько заботиться о людях в этом мире. Я буду следить за тем, чтобы этот мир не обижали другие миры.
— Благородно, — подбодрил я дочку и, тронув поводья, заставил Половника поворачивать к лагерю.
