В задумчивости я цокнул языком, тут же об этом пожалел — незачем привлекать внимание, пока решение не принято. Драчуны, однако, ничего вокруг не замечали. Тигрёнок кидался снова и снова, у него будто второе дыхание открылось. И пока я мучительно размышлял, как вмешаться в ситуацию, стало очевидным, что тигрёнок побеждает.
А когда дикий зверь побеждает, он не поднимает лапы, срывая овации публики.
Он жрёт.
Собственно, это всё решило. В тот миг, когда тигр схватил дракона за тонкую шею и начал трясти головой, пытаясь перекусить её, я встал во весь рост и, быстро набирая скорость, понёсся вниз.
— А ну, брысь! — рявкнул я.
Тигрёнок посмотрел на меня бешеными глазами, однако челюсти не разжимал. Дракон беспомощно клёкотал в его хватке. Я подбежал к ним и выдал тигрёнку отменного пинка.
Челюсти разжались. Зверь повалился на бок, тут же вскочил и зарычал на меня. У меня холодок по коже пробежал. Одно дело сверху смотреть, другое — встать со зверем один на один. Но моё тело привыкло действовать в обход паникующего разума. Я машинально согнул колени, отчасти копируя стойку изготовившегося к атаке зверя, и тоже зарычал.
Тигра это озадачило. Он попятился. А я медленно поднял нож, продолжая сверлить его взглядом. Давай. Давай, попробуй. Я махину в четыре раза больше тебя располосовал одним движением. Мы с моими супругами на его шкуре чего только не вытворяли, ты б рехнулся, если бы увидел. Хочешь попробовать, зверёныш? Я по-о-олностью в твоём распоряжении!
Судя по всему меня так мощно вштырило адреналином в этот момент, что тигрёнок решил с психом не связываться. Он попятился ещё немного и, рыкнув напоследок для порядку, развернулся и отбежал куда-то за соседний холм.
Я перевёл дух, выпрямился. Колени слегка подрагивали. Вряд ли тигр убежал далеко. Небось, будет ещё присматриваться. Нажил я себе, дурак, врага в степи! Подкараулит, пока я ослабну или усну, и нападёт. Раз нападёт, два нападёт… Однажды сожрёт.
— Ну вот зачем я это сделал, а? — спросил я, повернувшись к ещё одному участнику драмы.
Дракончик сидел чуть поодаль и тяжело дышал, высунув язык. Он уже не дымил и не выпускал искр, ему было не до того. И на вопрос он, само собой, не ответил. Высотой он был мне до середины бедра. Если без головы. А вот если бы он поднял голову, то она дотянулась бы мне до локтя.
— Закон степи, — сказал я ему и, сунув нож за пояс, пошагал дальше своей дорогой.
Идиотский поступок свершён, больше у меня тут дел нет, едем дальше. Жрать по-прежнему нечего, фонтан остался позади. Зато у меня есть нож и волшебный прутик. Путешествуем налегке ниоткуда в никуда.
