Офицер представился:
– Прикомандированный к сыскному приказу московского лейб-драгунского полка подпоручик Карпов, ваше благородие! – отчеканил высокий, гренадерского сложения молодец. – Был послан в село Троицкое.
– Привез все, что было велено?
– Так точно! Вот списки крестьян, что умерли за последние годы в имении. Сняты мною собственноручно с церковных книг, и удостоверены священником тамошней церкви отцом Михаилом.
– Показывай! – Соколов сел за стол и предложил сесть Карпову. – И ты, князь, к нам подсаживайся поближе. Здесь есть, об чем подумать.
– Мною были сделаны выписки начиная от года 1756-го, – начал Карпов. – От того времени как супруг Дарьи Салтыковой ротмистр лейб гвардии конного полка Глеб Алексеевич Салтыков помер, и она стала полноправной хозяйкой имения и до времени, когда было начато следствие по её делу. За это время только в имении Троицкое померло 129 человек.
– Так много? Только в одном её имении? – вскричал Цицианов. – Людских душ 129! Что я говорил, Степан Елисеевич!
– Вернее число 129 это всего крестьян, что более не числятся за помещицей Салтыковой, – поправил князя Карпов. – Отец Михаил указал мне на всех кто более не числится в его приходе.
– И каковы причины их отсутствия? – спросил Соколов.
– Разные. Много душ официально умерли от болезней. Кое-кто числится в бегах, кое-кто безвестно отсутствует. Но есть в этом одна странность. В основном пропадают души женского пола. И много таких, что померли в молодом возрасте. И именно за тот период, что был проверен.
– Вот! – вскричал Цицианов. – Именно девок молодых она и мучила больше всего, как и указано в доносе на имя государыни императрицы!
– Священник мне показал еще одно….– Карпов запнулся. – Батюшка явно боится Салтыковой и потому говорил с великим бережением.
– Ну не томи, что он тебе сказал? – торопил подпоручика Цицианов.
– Одна крестьянка была доставлена в село Троицкое для захоронения из Москвы! Из здешнего, значит, господского дома. Отцу Михаилу повелели отпеть девку и подготовить её к захоронению. Но батюшка сказал, что в тот момент девка была еще жива.
– Что? – в один голос вскричали Цицианов с Соколовым.
– Девка была сильно избита. Волосья на её голове были выдраны и голова проломлена, и спина вся гнила от глубоких ран. Не жилец она была, вот и готовили её к погребению.
– Кто готовил? – спросил Соколов. – Кто отдавал приказы священнику?
– Староста тамошний Роман Воеков. Он Салтыковой верный человек. И после когда девка померла, составили там запись о том, что померла она от горячки, которой занемогла при стирке белья на Москве-реке. И врач ту бумагу подписал и священник. В том грехе он господу каялся много раз.
